Алисизация: восхождение
Шрифт:
«Черный». Если подумать – мечу должно быть обидно, что его до сих пор зовут таким дурацким прозвищем, временным именем.
Год работы понадобился, чтобы верхняя ветвь Кедра Гигаса приняла форму меча; сделал это искусный чеканщик Садре в столице, и работу он закончил 7 числа третьего месяца. Сегодня было 24 число пятого месяца, то есть этот меч стал моим спутником меньше трех месяцев назад. Если не считать ухода и тренировок, я всего дважды доставал его из ножен – против прошлогоднего первого меча Академии Уоло Левантейна в тренировочном поединке и против первого меча Академии этого года Райоса Антиноса – в реальном бою. И все.
Однако оба раза черный меч помогал мне, проявляя способности, которые нельзя объяснить иначе как волей самого меча. И это несмотря на то, что именно я срубил его прежнюю ипостась, Кедр Гигас. Может, наше знакомство и краткое, но чувство единения и уверенности, когда я сжимаю его рукоять и запускаю навык мечника, было ничуть не хуже, чем с моими любимыми мечами в прошлом.
Несмотря на это, я не решался дать мечу имя; причина была в том, что я чувствовал – контраст с мечом Юджио, «Мечом голубой розы», слишком ярок, если их поставить вместе… может, поэтому.
Белый и черный. Цветок и дерево. Два меча, похожие и непохожие.
Вроде никаких оснований для этого не было, но с тех самых пор, как мы вышли из Рулида два года назад, меня все время преследовало одно и то же предчувствие. Что «Мечу голубой розы» и черному мечу судьбой назначено когда-то столкнуться между собой.
Разум говорил, что такого не должно произойти. Потому что у владельцев этих мечей, меня и Юджио, нет ни малейшей причины сражаться друг с другом. Но в то же время сердце подсказывало мне, что к самим мечам это не относится. В конце концов, именно «Меч голубой розы» срубил Кедр Гигас и бросил его на землю…
Несмотря на то, что в моем сознании царила отнюдь не пустота, а воспоминания и тревога, я продолжал мысленно рисовать на столе черный меч. Простое навершие рукояти в виде усеченного конуса… сама рукоять, обтянутая черной кожей… короткая дужка гарды… широковатый полупрозрачный клинок, словно сделанный из черного хрусталя – трудно поверить, что раньше это было дерево. Падающий на него свет собирается внутри, и бритвенно-острое лезвие красиво сияет…
Все части воображаемого меча сперва неуверенно подрагивали, но стабилизировались по мере того, как посторонние мысли уходили из головы. Вскоре меч обрел твердость, вес, даже теплоту; от него исходила густая аура.
Сосредоточенно глядя на блестящий клинок, я вдруг услышал идущий откуда-то голос.
«Глубже. Погрузись глубже. Пока не ощутишь память меча, всю его суть».
Чернота начала беззвучно распространяться от меча в стороны. Она скрыла стол, затем пол, и вот уже весь мир залила тьма. Я и глазом моргнуть не успел, как в этом лишенном света бесконечном пространстве остались только меч и я. Черное оружие молча поднялось, остановившись лишь тогда, когда навершие рукояти оказалось внизу, а острие вверху. Мое тело дернулось и распалось, сознание втянулось в меч.
Придя в себя, я обнаружил, что стал кедром, цепляющимся корнями за холодную землю.
Повсюду вокруг – густой лес. Но почему-то рядом со мной нет ни единого дерева. Широкий пустой круг, и я одиноко стою в его середине. Пытаюсь обращаться ко мхам и папоротникам, растущим у моего подножия, но они не отвечают.
…Одиночество.
Чувство страшного одиночества переполняет меня. Я хочу потереться ветвями о ветви других деревьев, я жадно тянусь к ним всякий раз, когда дует ветер, но, увы, не дотягиваюсь.
Может, дотянусь, если ветви будут длиннее. С этой мыслью я изо всех сил начинаю впитывать корнями энергию земли, а листьями – энергию солнца. Тут же мой ствол становится толще, ветви длиннее. Мои листья-иглы приближаются к светло-зеленым листьям дуба конара, растущего ближе всех.
Однако – ах, какая неудача. Я даже не успеваю прикоснуться к дубу конара – его листья желтеют, буреют и вянут; порыв ветра – и они опадают. Ствол и ветви теряют влагу, сохнут, гниют, и в конце концов он падает. И не только конара. Остальные деревья, окружающие пустую поляну, одно за другим сохнут и падают. Мох тут же скрывает их останки.
Какое-то время я горюю посреди выросшей поляны, потом вновь поглощаю энергию земли и солнца. Мой ствол со скрипом утолщается, ветви со скрипом удлиняются, растут во все стороны. Я поворачиваюсь к вершине ближайшего аогаси, отчаянно тянусь листьями.
Но – вновь его листья опадают, ствол гниет, лишившись Жизни, и дерево падает, прежде чем я успеваю до него дотронуться. И соседнее с ним. И еще одно. Деревья падают одно за другим, и пустое пространство вокруг меня снова расширяется.
Деревья сохнут из-за того, что я поглощаю энергию земли и солнца, пытаясь протянуть ветви подальше. Я это понимаю, но все равно не прекращаю попыток прикоснуться к соседям. Сколько раз это повторилось? Я и сам не заметил, как стал в десятки раз выше остальных деревьев в лесу, а пустая поляна стала в десятки раз шире. И во столько же раз усилилось мое одиночество.
Как бы далеко ни тянулись мои ветви, день, когда мои иголки прикоснутся к листьям других деревьев, не наступит никогда. Но когда я осознал это, было уже поздно. Моя крона, распростершаяся высоко над лесом, пожирает солнечный свет с огромной площади, а корни, протянувшиеся под землей, впитывают колоссальное количество энергии почвы. Холодная, пустая земля расширяется с каждым днем, а деревья вокруг падают и падают, падают и падают…
– Хорошо, достаточно.
Этот внезапно раздавшийся голос освободил меня от оболочки кедра.
Вокруг меня оказалась Великая библиотека, где я и был. Бесконечные стеллажи, залитые оранжевым светом ламп. Полированный каменный пол. Круглый стол – и на нем два меча. Мой «черный» и «Меч голубой розы» Юджио. Они выглядели точь-в-точь как настоящие, но настоящих здесь просто не могло быть. Оба наших драгоценных меча отобрали, когда повезли нас в собор.
Пока я ошеломленно пялился на черный и белый мечи, с противоположного края стола протянулась маленькая рука и взялась сперва за черную рукоять. Меч резко задрожал – и тут же исчез без звука.