Алисизация: воссоединение
Шрифт:
Несмотря на решимость, с которой Юджио давил, фиолетовые полосочки все равно сдерживали кинжал, не давали ему коснуться кожи Администратора. В то же время сама первосвященник, явно не предвидевшая такого поведения Юджио, подалась назад, резко ахнув.
Ее широко раскрытые серебряные глаза светились негодованием.
Приняв на себя этот взгляд, Юджио обхватил правую руку левой и нажал еще сильнее.
– У… оооо!
Тонкое иглоподобное острие на какой-то миллисе вошло в сияющий барьер – когда произошло нечто.
Бессчетные Священные буквы,
– !..
Даже сброшенный с кровати, словно его смахнула ладонь великана, Юджио сумел сделать два дела.
Он, хоть и с трудом, но все же удержал цепочку кинжала, вырвавшегося из его правой руки. И схватил левой рукой ножны «Меча голубой розы», лежащие на полу рядом с тем местом, где он грохнулся.
Увы, тяжесть его драгоценного меча ничуть не помогла справиться с инерцией, и Юджио покатился по полу. Остановился он, лишь врезавшись спиной в окно.
– Гхх…
Коротко простонав, Юджио поспешно поднял голову и посмотрел на центр комнаты.
Свисающую с потолка тонкую ткань полога сдуло в стороны, и круглая кровать была открыта взгляду. Там спокойно стояла человеческая фигурка. Несмотря на то, что от взрыва досталось и Администратору, у нее лишь длинные волосы колыхались; ни следа ран видно не было. В левой руке сверкала призма, извлеченная из головы Юджио.
Фиолетовое одеяние, похоже, не выдержало взрыва и уничтожилось, но Администратор, подняв правую руку, лишь поправила серебряную прическу. То, что она полностью обнажена, ее как будто совершенно не волновало.
Потом она грациозным движением села, точно в невидимое кресло, и закинула ногу на ногу. В этой позе она безмолвно поплыла вперед и остановилась в десятке мелов перед Юджио, распластавшимся у южного края комнаты.
Прижав палец правой руки к подбородку, она пристально глядела на Юджио со своего невидимого трона. Юджио был не в силах ни двигаться, ни говорить. В конце концов серебряноглазая девушка тонко улыбнулась и сказала:
– Я думала, где же ты прячешь эту штучку… Это же просто уловка той девчонки из библиотеки, да? Подумать только, она сумела просочиться сквозь мое восприятие и придумать пару трюков за то короткое время, что провела без моего присмотра.
Она издала негромкий смешок.
– Но – какая жалость. Я ведь тоже не все это время проспала. Девчонка ошиблась, решив сделать эту игрушку металлической. Сейчас мою кожу ни один металлический предмет не может ранить – ни один. Хоть грубый меч огра, хоть портняжная иголка.
– Что… – слабо простонал Юджио, все еще не в силах подняться с пола.
Она неуязвима для металлического оружия.
Если окажется, что это правда, значит, атаки любым оружием бесполезны, не только кинжалом Кардинала? Фиолетовые полоски, не пускающие острие, – это, видимо, и было защитное заклинание. Но Юджио понятия не имел, каким Священным искусством его можно отменить, и сильно сомневался, что у него вообще хватит на это способностей.
Юджио
– Несчастное дитя, – ласково прошептала Администратор.
– …
– А я ведь тебе обещала. Если ты отдашь мне всего себя, я дам тебе в ответ ровно столько же любви. Еще чуть-чуть – и ты получил бы вечную любовь и вечное служение, к которым ты так долго стремился.
– …Вечная любовь… – против воли хрипло повторил Юджио. – Вечное… служение…
Первосвященник кивнула, поигрывая Модулем благочестия, извлеченным из головы Юджио.
– Да, Юджио. Вверь мне всего себя, и жажда, терзающая тебя, тотчас утихнет. Ты вырвешься из объятий страха и тревоги… Это твой последний шанс, Юджио. Разбей игрушку в твоей правой руке мечом, который ты держишь в левой. И моя безграничная любовь простит тебе все твои грехи.
– …
По-прежнему лежа на полу, Юджио посмотрел на «Меч голубой розы» в левой руке и на медно-красный кинжал в правой.
– Любовь – когда служишь ты и служат тебе… Это ты несчастная, если можешь говорить о ней только так.
– …
Губы первосвященника сжались в линию.
Ей достаточно взмахнуть своей тонкой правой рукой, и на Юджио обрушится ливень мощнейших Священных искусств, который мгновенно уничтожит его Жизнь. Отдавая себе в этом отчет, Юджио тем не менее продолжил:
– …Наверняка ты была такой же. Искала любовь, мучилась… но никто тебе ее не давал.
Произнося эти слова вслух, мысленно он говорил другое.
Может, меня и правда даже родные мать с отцом не любили.
Но я все равно любил многих.
Старого Гаритту, предыдущего рубщика. Сестру Азарию из церкви. Сельку, ее ученицу.
Дедушку, который рассказывал множество древних историй. Сестрицу Сулинею, которая присматривала за мной, когда я был совсем маленьким.
Бано и Торизу с фермы Вольде. Близняшек Телин и Телулу, их дочек.
Голгоссо-семпая, обучавшего меня. Азурику-сэнсэй из общежития.
Тиизе, дарившую мне свою улыбку каждый день, что провела в качестве моего слуги, пусть этих дней и было так мало. Ронье, заботившуюся о моем партнере.
И Кирито.
Алису.
– Ты ошибаешься, и это ты несчастная, – медленно, обдумывая каждое слово и не отводя взгляда от таинственно светящихся, переливающихся глаз Администратора, произнес Юджио. – Любовь не в том, чтобы тебе служили. Она не требует ничего в ответ, ее нельзя получить взамен чего-то. Ее дают просто так – как цветок поливают… вот что такое любовь на самом деле.