АЛЛА ДЕМИДОВА. Я НИКОГДА НЕ ШЛА ПРОТИВ СУДЬБЫ

Ленинграде с «Реквиемом» мы выступали в зале филармонии. И вдруг со сцены вижу перед собой в первом ряду лицо Ахматовой. Я сразу догадалась, что это е е сын Лев Гумилев. По окончании он пришел за кулисы. «Терпеть не могу, когда актеры читают стихи! Тем более Ахматову! – сказал Лев Николаевич. – Но… Вы были хорошо одеты».

– Алла Сергеевна, впервые вы появились на киноэкране, когда были студенткой МГУ. Случайно попали на съемки или относили фотографии на киностудии? – Никогда в жизни никуда не показывалась. Сама я человек ленивый, как и все актеры, кстати. Для себя никогда ничего не делаю, а только откликаюсь на предложения. Или не откликаюсь. В этом единственная свобода актера – соглашаться или не соглашаться на роль. Что же касается первого

появления в кино… Параллельно с учебой на экономическом факультете я играла в Студенческом театре МГУ. Это была очень мощная студия, популярная у московской интеллигенции. Я играла, например, в нашумевшем спектакле «Такая любовь» в постановке Ролана Быкова – о нас говорили! Поэтому, видимо, артисты студии уже были на примете у ассистентов по актерам. А самый первый опыт в кино был такой: сидели мы с приятельницей у памятника Ломоносову перед нашим корпусом МГУ на Моховой улице, зубрили что-то, и вдруг появились люди с какой то невообразимой аппаратурой – они снимали кинохронику и попросили нас поучаствовать. Очень долго настраивали огромную камеру, выставляли свет – тогда, в пятидесятые, совершенно другая техника была. Это были съемки документального фильма «О Москве и москвичах». И когда его показали – я впервые увидела себя на экране. – А когда увидели себя в эпизоде фильма «9 дней одного года», что испытали? – Себя даже не очень-то и приметила на экране, но атмосферу съемочной площадки запомнила. Я тогда уже была студенткой Щукинского училища, поэтому все воспринимала совсем по-другому. Баталов и Смоктуновский, игравшие главные роли в фильме, были уже признанными мастерами, а Татьяну Лаврову мы знали по «Современнику». У меня на тех съемках закралась лукавая мысль: «Почему это не я играю главную роль, а какая-то Лаврова?» Хотя она была известной актрисой, а я лишь студенткой – но ведь все студенты театральных вузов считают себя гениями…

– Алла Сергеевна, почему после МГУ вы решили поступать в театральный институт? – Окончив экономический факультет, я даже начала преподавать политэкономию в МГУ. Но так как интерес к актерству не ослабевал: я продолжала выходить на сцену и занималась в студии при Театре имени Ленинского комсомола, решила проверить свои силы. И поступила в Щукинское училище. Студентами нас занимали в массовых сценах спектаклей Театра Вахтангова. Например все высокие, худые, красивые девочки выходили рабынями в «Принцессе Турандот». Я как раз была одной из таких девушек, и мы с Марианной Вертинской в длинных шелковых платьях выходили на сцену с Юлией Борисовой, Юрием Яковлевым, Михаилом Ульяновым, Николаем Гриценко. До сих пор помню интонации Борисовой в роли Турандот и ее необыч ный тембр, когда она говорила нараспев: «Что делать? Как быть? Не-воз-мож-но». Эти ее слова у меня по жизни идут своеобразным рефреном. – Вы хотели служить в Театре Вахтангова? – Очень хотела, но на худсовете за меня не хватило одного голоса. А моего однокурсника Лешу Кузнецова взяли в труппу. В училище он всегда был моим партнером и считался одним из самых талантливых студентов на курсе. Например в «Добром человеке из Сезуана» именно Леша стал первым исполнителем роли водоноса – и очень хорошо «сделал» эту роль. Потом уже Валерий Золотухин на сцене Таганки лишь повторил его рисунок. С работы в этом спектакле началось и мое многолетнее служение в Театре на Таганке. А как сложилась бы судьба в Театре Вахтангова – неизвестно. – Вы уже были замужем, когда стали актрисой Таганки? – Когда мы поженились с Володей Валуцким, я еще была студенткой Щукинского училища, а он восстанавливался во ВГИКе. Дело в том, что почти весь его курс разогнали за то, что они сделали пародию на фильмы о Ленине. Написал это все Володя, они с друзьями разыграли «сценарий» по ролям и записали на маг нитофон. Сам автор играл, естественно, Ленина. Эта запись никак не распространялась, просто была такая шутка внутри их компании. Но кто-то настучал, и нескольких талантливых студентов, в том числе и Валуцкого, исключили из института. Мы с Володей жили самостоятельно, снимали квартиру – не хотели зависеть от родителей и очень бедствовали. Чтобы платить за жилье, зарабатывали как могли. Писали статьи. Я брала интервью (например, однажды под Новый год ездила на фабрику елочных игрушек – беседовала с мастером о том, как делаются эти игрушки), а Валуцкий на основе собранного мной материала писал статьи. Мы сдавали их в Агентство печати «Новости» , и нам платили гонорар. К моменту начала моей службы на Таганке нас с Валуцким уже заметили в АПН и иногда заказывали статьи. Володя был очень хорошим литератором. Когда мы только познакомились, он получил первую премию на престижном литературном конкурсе, разделив ее с уже известным писателем Юрием Нагибиным. Валуцкий стал бы хорошим писателем, если бы не увлекся профессией сценариста. – Как проходили пробы на вашу первую главную роль? Вы сыграли Ольгу Берггольц в картине по ее автобиографической книге «Дневные звезды». – Наверное, я прошла просто потому, что даже не надеялась на эту роль, и еще потому, что на пробах читала стихи Александра Блока. И читала, видимо, неплохо. У меня сохранилось письмо издателя и друга Блока Самуила Алян ского – я его получила в конце шестидесятых, уже после выхода на экраны «Дневных звезд». Алянский писал примерно следующее: мол, однажды он смотрел новости по телевизору, после которых объявили, что актриса будет читать Блока. И Самуил Миронович пошел выключать телевизор, потому что у него начиналась идиосинкразия, когда кто-либо читал Блока. Но человеком он был пожилым, поэтому пока дошел до телевизора, успел услышать начало моего выступления. И остановился, не стал выключать… После этого Алянский мне написал, что я читала стихи так, как читал сам Блок – спокойно, не выделяя ничего. Видимо, и режиссер «Дневных звезд» Игорь Таланкин на тех пробах что-то почувствовал… Когда меня утвердили, Ольге Берггольц очень хотелось посмотреть на актр ису, которая будет ее играть. Я тогда целый месяц жила в Ленинграде, в гостинице «Октябрьская». Таланкин ездил к ней, а я все время отказывалась – боя лась. Сейчас понимаю, что боялась чисто интуитивно – по-актерски. Что-то подсказывало, что не смогу потом играть. Кроме того, я была застенчивой – стеснялась. С Берггольц мы познакомились, когда фильм уже был готов. На «Мосфильме» устроили закрытый просмотр, на который пригласили Ольгу Федоровну. Меня же – никому не известную артистку – не приглашали. В тот вечер на Таганке я участвовала в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир» – изображала шансонетку. В ярком гриме, белом парике а-ля Мэрилин Монро, красном маленьком цилиндре… И тут мне говорят: «В кабинете у Любимова сидит Берггольц, хочет вас видеть». Деваться некуда, и я как была – в костюме шансонетки, с накладными ресницами и яркими губами побежала знакомиться. Влетела в кабинет… Вот так и встретились. Она мне подарила деревянный подсвечник в форме птички, на хвосте которой оставила автограф. Глядя на меня в гриме и костюме, сказала: «Когда свеча горит – человек думает».

Я же обратила внимание на то, что Ольга Федоровна – в шерстяных носках и босоножках, а была зима, очень холодная. На следующий день я понеслась покупать ей сапоги. Но, естественно, постеснялась их вручить. Потом сама и носила эти сапоги. А на душе остался дискомфорт от той первой неподготовленной встречи. Через энное количество лет у Берггольц был юбилей, и на это событие в Ленинград собирался поэт Павел Григорьевич Антокольский. А он был моим другом – как это ни странно. Антокольский часто заходил в гости, когда мы с мужем жили на улице Чехова, садился и начинал рассказывать странные исто рии из своей жизни. Я тогда все время думала: «Откуда у него столько историй?» Сегодня хорошо его понимаю. У меня самой сейчас историй – мешок без дна! И Павел Григорьевич уговорил меня поехать вместе с ним. В качестве подарка я взяла кофейник, который купила на багдадском рынке. Меня тогда уже часто приглашали на Недели советских фильмов – я побывала в Ираке, Ливане… В Ленинграде в честь юбилея Берггольц, уже не помню в каком зале, был накрыт длинный стол, за которым мы с Ольгой Федоровной сидели друг напротив друга, она почему-то была не во главе стола. Выпив, именинница моментально захмелела и сказала мне: «Вот сейчас напьюсь, залезу под стол и буду оттуда лаять!» Когда пришел мой черед произносить тост, я встала и вручая свой подарок, сказала: «Если кофейник стоит на столе – значит, человек работает. Мы все ждем вашу вторую книгу «Дневные звезды» и хотим снять продолжение фильма!» А Игорь Таланкин после «Дневных звезд» снимал меня в каждой своей картине. Считал своим талисманом. И даже когда не было подходящей роли – придумывал какую-нибудь для меня специально. Был у него фильм про физиков «Выбор цели», где Бондарчук играл Курчатова, а Юрский – Оппенгеймера. И Игорь Васильевич написал для меня роль его возлюбленной. Я сделала себе грим под Грету Гарбо – выглядело очень забавно. Мы с Юрским даже целовались в кадре и танцевали, о чем я с годами позабыла напрочь, потому что не видела картины. Но Сергей Юрьевич мне как-то об этом напомнил. – Вы снялись в трех картинах и у Юлия Карасика: «Шестое июля», «Чайка», «Стакан воды». Фильм «Шестое июля» был представлен на фестивале в Карловых Варах. Чем запомнилась эта поездка? – Это было в июне 1968-го – за два месяца до ввода советских войск в Прагу. Мне прочили приз за лучшую женскую роль. Кинокритики сходились во мнении, что моя работа заслуживает этой награды, потому что я подошла абсолютно нестандартно к исторической роли Марии Спиридоновой, создала объемный человеческий и женский образ. Но на фестивале устроители буквально облизывали американцев! К русским (как тогда говорили «советским») отношение было совсем иное – и это было унизительно. Приз мне, естественно, не дали… За лучшую женскую роль наградили актрису из абсолютно проходной британской картины. – Алла Сергеевна, в советское время не давали высоких наград исполнителям отрицательных ролей. А вам дали Госпремию за «Бегство мистера МакКинли», где вы сыграли Потаскушку. – Конечно, меня бы никогда не наградили за такую роль, тем более что это – роль-эпизод. Госпремию хотели дать раньше – за роль Спиридоновой.

Конец ознакомительного фрагмента.