Аллигатор
Шрифт:
Она посмотрела на него. Его глаза были наполнены гневом, от которого у нее по коже побежали мурашки. Она сделала несколько неуверенных шагов и молча поплелась вслед за ними.
Около дома их ожидал Белов. Он взглянул на Веру и, взяв Сергеева за локоть, потянул его в сторону. Они отошли метра на три от сожительницы, и Андрей, еще раз взглянув в сторону девочки, тихо, стараясь, чтобы она не услышала его, произнес:
— Ты знаешь, Леха, вся Казань пестрит фотографиями этой девочки. Менты на ушах, все ее ищут. Ты в курсе этого или нет?
— Не суетись и не ори. Я все знаю, — так же тихо произнес он.
— Если знаешь, тогда скажи мне, зачем она тебе? Хочешь еще один срок получить за нее?
Сергеев оттолкнул его и направился в дом.
Сергеев присел за стол, достал из-под дивана большой разделочный нож и стал на глазах девочки точить его на бруске.
— Вера! — крикнул он девочке.
Она подошла и молча встала напротив него.
— Ты скажи тете, что я убью ее, если ты и она не будете слушаться.
— Ты что, совсем сошел с ума? Ты чему учишь ребенка? — произнесла Мадина, выйдя из кухни.
— Заткнись, — крикнул он ей.
Она замолчала и снова вернулась на кухню. Вера стояла перед ним, не понимая, что происходит.
— Пойдем в спальню, — он положил свою тяжелую руку на загорелое плечо девочки.
— Дядя Леша, мне страшно, — тихо произнесла она.
— Не бойся, я ничего тебе не сделаю.
Он взял ее за руку и повел в спальню. Через минуту, до Мадины донесся крик девочки. Она выскочила из кухни и влетела в спальню. Сергеев, изнасиловав девочку на глазах сожительницы, схватил ее за ноги и ударил головой о некрашеную стену дома. Девочка потеряла сознание, а Сергеев взял в руки большой разделочный нож.
— Чего уставилась? — произнес он. — Тащи корыто!
Мадина вышла из дома и прошла в сарай. Она сняла с гвоздя оцинкованное корыто и вернулась с ним в дом. Перерезав девочке горло и спустив кровь, Алексей начал разделывать ее тельце.
— Чего застыла, давай таз для мяса. Радуйся, что я разделываю ее, а не тебя! Еще раз дернешься — тоже окажешься в этом корыте.
Остатки тела они сложили в холщовый мешок и вынесли во двор. Оглядываясь по сторонам, Алексей закопал мешок.
— Пожарь печень и сердце, — приказал он ей. — Остальное мясо разрежь на куски и положи в морозильник.
Она молча исполнила его указание. Убийство Веры потрясло ее больше, чем все другие убийства. Всю ночь она не спала. Перед ее глазами стояла эта маленькая худенькая девочка и тянула к ней свои тонкие ручки, словно просила защитить ее от смерти. Утром она встала и, собрав все свои вещи, ушла из дома.
Сергеев проснулся в начале десятого. Он открыл глаза. Его поразила тишина, стоявшая в доме.
— Мадина! — крикнул он. — Завтрак готов?
Ему никто не ответил. Он встал с кровати и заглянул на кухню. Она была пуста. Раздвинув занавески, он выглянул из окна во двор.
«Куда она делась? — подумал он, натягивая на голые ноги домашние тапочки. — Неужели вернулась к матери?»
Он прошел на кухню и включил газовую плиту. Поставив чайник, он направился в туалет. Умывшись, вернулся на кухню. Отсутствие женщины он ощутил сразу, так как уже давно отвык от домашней работы.
«Убью суку, — подумал он. — От меня просто так не уходят. Я бью дважды — один раз по голове, второй раз по крышке гроба».
Он открыл холодильник и долго смотрел на куски мяса. Не решившись достать его из холодильника, он взял три яйца, чтобы приготовить себе яичницу. Поставив сковороду на плиту, он вылил в нее яйца. Когда еда была готова, он сел за стол и начал завтракать.
— Леха? Ты дома? — услышал он.
Сергеев положил вилку и вышел из дома. Около ворот стоял Белов с сумкой в руках.
— Что тебе надо?
— Да так просто, заскочил поговорить. Зайти можно?
— Давай заходи, — Алексей открыл калитку.
Белов остановился в дверях и достал из сумки бутылку красного вина «Агдам».
— Может, отравимся? — он поставил бутылку на стол.
Сергеев молча посмотрел на него, открыл буфет, достал два граненых стакана.
— Разливай.
Белов разлил вино и, взглянув на хмурое лицо Сергеева, поднял стакан.
— Ну, поехали, — произнес он и, выпив, поставил стакан на стол.
— Леха? А где, твоя баба? — спросил его Белов.
— Я что-то не понял. Тебя это сильно волнует?
— Да нет. Просто спросил, — тихо ответил Белов, вдруг поняв, что для вопросов сегодня не самый удачный день.
Сергеев схватил со стола большой разделочный нож, которым он вечером разделывал худенькое детское тельце, и упер острие в горло Белова.
— Я тебя сто раз предупреждал, чтобы ты не задавал вопросов! Но ты, сука, видно, не понял?! — прошипел он, все сильнее и сильнее давя на нож.
Острое стальное лезвие легко проткнуло кожу, потекла кровь. При виде струившейся по шее крови в глазах Алексея сверкнуло безумие. Белов даже не думал сопротивляться. Страх полностью сковал его. Он хорошо понимал, что сделай он хоть одно движение и Сергеев просто зарежет его. Он даже не почувствовал, как из его штанины потекла теплая моча, образовавшая большую лужу у его ботинок.
Внезапно Сергеев ослабил давление на нож и заглянул в глаза Белова. Что он там увидел — покорность, страх, громадное желание жить или что-то другое? Он убрал нож от шеи Андрея и сел за стол, положив нож рядом с собой.
— Иди, помойся и убери за собой мочу. Я не люблю этот запах с детства.
— Я сейчас все уберу, Леха. Минуточку подожди, — заикаясь, ответил Андрей.
Он вскочил со стула и исчез за дверью. Вскоре вернулся с ведром воды и тряпкой. Закатав рукава рубашки, он вымыл пол, снял с себя мокрые брюки и снова исчез за дверью. Через минуту он появился в доме, неся с собой детское оцинкованное корыто.