Альма 2. Точка бифуркации

Бермешев Тимофей Владимирович

– Но я же слышал! Громко так...

– Тебе просто приснилось. Ложись, - женщина аккуратно поправила одеяло и помогла

ему облокотиться на подушку, рядом с тихонько посапывающей во сне сестрой.

На некоторое время в комнате снова наступила тишина, перемежаемая лишь легким шелестом деревьев за окном, да негромким гулом редких машин, проезжающих по удаленной от спального района дороге. Свет, льющийся с улицы, освещал только руки, задумчиво перебирающие в пальцах блестящий новеньким теснением паспорт и красивый халат, облегающий хрупкую фигурку. Все прочее - терялось в темноте.

– Мам?

– Да, сынок?

– А папа скоро вернется?

–

Скоро, милый, скоро... Ты же знаешь, у него часто бывают командировки.

– Знаю, - шмыгнув носом, он натянул одеяло под самый подбородок, - просто... он никогда еще не уезжал так надолго. Я скучаю по нему...

– Спи, сынок. Все будет хорошо.

Помолчав, мальчик вздохнул, зная, как родители не любят повторять по нескольку раз одно и то же, и закрыл глаза. А через несколько минут, комнату наполнило еще одно тихое, мерное дыхание.

– Он вернется, - тихонько, словно пытаясь убедить в этом саму себя, повторила она и повернулась к стоящему сбоку от нее серванту. Из зеркала на нее смотрело чужое, совершенно незнакомое ей женское лицо...