Альманах «Истоки». Выпуск 14
Шрифт:
Конечно, и в XXI веке волошинские стихи излучает земля Киммерии, его обетованное убежище – место, притягивающее художников, писателей и музыкантов: площадка для джазовых фестивалей, пленэров и выставок. Его дом, завещанный союзу писателей, многие годы оберегала его вторая жена – верная помощница, писатель и медсестра – Мария Степановна Заболоцкая (1887–1976). И поныне в «Доме Поэта» волошинская смелость пробуждает творческий отклик и зазывает его почитателей:
«всей грудью к морю, прямо на востокОбращена, как церковь, мастерская,И снова человеческий потокСквозь дверь её течёт, не иссякая».Да, Волошин сострадал любому в нужде и горе –
И в наше время, переживая противоречивые итоги очередного этапа перемен, мы склоняемся перед писательским мужеством классика Серебряного века Максимилиана Волошина и чувствуем беспредельную жертвенность в стихах Николая Алексеевича Некрасова:
Кто, служа великим целям века,Жизнь свою всецело отдаётНа борьбу за брата-человека,Только тот себя переживёт…Пушкин дал слову жизнь, Некрасов ощутил песенную природу русской речи – писал за народ и от имени народа. В его поэтическом голосе проявилось загадочное единство с той, заповедной – не прорвавшейся в печать и существующей столетиями – народной жизнью. Кажется, и по-некрасовски точно говорит нам о России Волошин! И его «земля взыскующей любви» – «подводный Китеж» – живёт как «наш неосуществимый сон»; его Русь Святую и грешную волнуют русские вопросы Н. А. Некрасова середины XIX века! И по-новому звучат строчки Николая Алексеевича:
Русь не шелохнется,Русь – как убитая!А загорелась в нейИскра сокрытая…Продолжая исторический вывод Некрасова, с кроткой самоотдачей верующего Волошин, будто обращаясь к потомкам, пишет в 1922 году:
Доконает голод или злоба,Но судьбы не изберу иной:Умирать, так умирать с тобойИ с тобой, как Лазарь, встать из гроба.Так преодолевает искушения и смуты Россия Волошина – его знак в истории человечества и судьба русского поэта в его эпоху. Так – не случайно и мои стихи тоже описывают его зримое присутствие на крымской земле и в нашей культуре:
… Там в землю лечь, где с горизонтаГлядят миры античных драмИ крымской пристани дремотуПоэт познал как Авраам.И полон звуков жар палящий,И голосит поющий горн —И наказаний Глас разящийДоходит эхом в затишь гор.– Распятый век! Пути и бездныНа виражах кровавых дней.С каких утрат возводят стеныВ мир одиночества идей?Речам во след волнами моряИграют нити вещих струн…Там свой оплот ковчегом НояВолошин высмотрел в миру.Поэта дух – так лепит Лира:Пророк гласит из уст его,И жизни дань – как тост для пира,Где Слова звук – любви вино!Волошин и Некрасов! – Объединены братством, не подразумевающим прямого родства – связаны темпераментом протеста и надмирным ответом художника. Один – через отчаяние и неизбежные беды I-ой мировой войны, незаживающую рану революции; другой – через тяжкую ношу сочувствия народу и непереносимые страдания болезни…
Так неразрывно живут, развивая диалог, европейское и русское, университетская планида и народная воля, философские приключения и крестьянский задор, исповедальное чаепитие в Коктебеле и зелёный Шум в Карабихе…
Некрасов и Волошин – два поэтических мира, как две летящие планеты, встретились в одной тайне, соударились в грозном открытии «страшных лет России», столкнулись и разошлись: каждый – на своё законное место в русской литературе. Так в бесконечных просторах Руси велик путь ХУДОЖНИКА СЛОВА, ведь краски и музыка, заключённые в строки, нам и через столетия говорят о любви к Отечеству и вере в достойное будущее России, прошедшей свою Голгофу.
23 февраля 2022 года
Обращаясь к традициям нашей культуры, не могу не отметить, что и графическое содружество Н. А. Некрасова и М. Волошина в иллюстрациях и заставках возможно поможет полнее раскрыть их подвижническую суть и озвученное взаимодействие на страницах альманаха «Истоки».
С уважением Ирина Егорова-Нерли
Коктебель
Как в раковине малой – Океана
Великое дыхание гудит,
Как плоть её мерцает и горит
Отливами и серебром тумана,
А выгибы её повторены
В движении и завитке волны, —
Так вся душа моя в твоих заливах,
О, Киммерии тёмная страна,
Заключена и преображена.
С тех пор как отроком у молчаливых
Торжественно-пустынных берегов
Очнулся я – душа моя разъялась,
И мысль росла, лепилась и ваялась
По складкам гор, по выгибам холмов.
Огнь древних недр и дождевая влага