Алмаз
Шрифт:
— Вы не понимаете, о чем идет речь. Бросайте.
— Что ж, если вам так будет угодно.
Долгим, мягким движением он подбросил серебряный дукат вверх, и монета завертелась в воздухе.
ГЛАВА 36
Пол вышел из ридотто Зуана Меммо. Оказалось, ночью шел дождь, и на улице стало прохладно. Он стоял на ступеньках винной лавки, щурясь от утреннего солнца. Сколько времени утекло с тех пор, как он на этом самом месте разговаривал с Керью и Франческо? Неделя, месяц, жизнь? Пиндар потерял счет дням. После затхлости темного палаццо воздух казался сладким. Моросил почти невидимый дождик — «слезы ангелов», как говорят венецианцы. Город застилала легкая дымка, золотистые лучи восходящего солнца, которые купец представлял, сидя
Влюбленный сжимал в руке вожделенное письмо, которое Зуан отдал после того, как Амброз забрал Голубой Султан.
Пол сел на ступеньки, осторожно прикрывая листок от дождя дрожащими руками. Видимо, алмаз и вправду волшебный и чары помогают не только его владельцу. Слова на этом листке вернут Селию в мир живых, а ему наконец-то расскажут о прошлом, освободив от тяжкого бремени.
Но Полу не хватало смелости прочитать письмо. Он не мог даже пошевелиться. Вдруг Джонс солгал? При одной мысли об этом по спине пробежал холодок. Да, показалось, что это почерк Селии, но ведь он мог и ошибиться! А вдруг письмо написано кем-то другим? Или это вообще жестокий розыгрыш алчного коллекционера?
Был только один способ развеять сомнения. Пиндар поднес к лицу аккуратно сложенную в три раза записку, вдохнул сладкий аромат дальних стран и времен и медленно развернул листок.
Аккуратный мелкий почерк. Будто рука едва касалась бумаги. Пришлось поднести к глазам, чтобы разобрать написанное. Нет, это не шутка! Заговорил голос из царства мертвых.
Получается, Селия знала, что он был в Константинополе! Получила или сахарный кораблик Керью, или компендиум. И… кто-то заставил ее поверить, что они еще встретятся. Девушка ждала — а он не пришел. Неужели узница решила, что возлюбленный забыл ее? Боже правый! Лучше бы никогда не видеть проклятого стихотворения! Оно лишь усилило муки.
Пол встал и, как в дурмане, побрел
Вышел на маленькую кампо с колодцем в центре и увидел, что окна двух домов заколочены, а на дверях нарисованы черные кресты. В ужасе развернулся и зашагал обратно.
В какой-то момент выбрался на улицу пошире и с удивлением обнаружил, что далеко впереди, в дымке, семенит полный мужчина в тюрбане. Неужели… Амброз!
Пошел за ним, толком не понимая зачем. Не давала покоя мысль о том, что где-то в складках одежды старого знакомого спрятан алмаз. Его алмаз! Пол следовал за Джонсом, словно за светом маяка.
Вдруг Пиндару захотелось догнать его, пронзить спину рапирой, забрать камень и бросить подонка умирать, как свинью, в вонючем переулке. Но бессонные ночи и вино лишили его силы воли, а оружие осталось в ридотто.
Если бы рядом был Керью! Пол как будто услышал приятный хруст черепа Амброза, который Джон мог бы раздавить голыми руками. Но слуги не было. Он уехал. Насовсем. «Что я натворил? Один-одинешенек…»
Пиндар ощутил легкий укол чего-то похожего на горе.
Торговца трясло. То ли от напряжения, то ли от холода. Он вдруг вспомнил, что оставил в ридотто не только рапиру. Амброз оделся тепло, а на нем — рубашка. Камзол, нарукавники и даже шляпа забыты у Меммо. «Слезы ангелов» льются с небес. Еще немного, и тонкая ткань промокнет насквозь. Ну и что? Какая теперь разница? Пути назад не было. Пол так растерялся, что вряд ли нашел бы дорогу обратно к таинственному палаццо, даже если бы захотел. Ридотто Зуана Меммо казалось теперь таким же нереальным, как россказни моряков о затерянном мире, где обитают фантомы и разбиваются мечты.
Пиндар шел за Амброзом. Вдруг дома словно расступились. В тумане ничего не было видно. Пол огляделся: позолоченные купола, мозаики на стенах церкви, белый и розовый цвета. Площадь Сан-Марко.
Где-то едва слышно играла грустная мелодия: литавры, дудочка, барабан. У края воды — зрители в длинных черных плащах. Амброз пошел туда, Пол — за ним. Незаметно.
Перед Дворцом дожей давала представление бродячая труппа. Купец не раз лицезрел подобные выступления, в основном на ярмарках: менестрели и акробаты, фокусники и силачи, однажды довелось увидеть даже канатоходца — все циркачи рано или поздно оказывались в Серениссиме. Джонс деловито шагал к ожидавшей его гондоле. Поравнялся с акробатами. Пол тенью следовал за ним. Музыка играла на набережной возле самой воды.
В центре круга зрителей стояла странная женщина: вытянутое печальное лицо выбелено мелом или пудрой, платье из яркой ткани расшито серебристыми блестками. Сначала торговец принял ее за танцовщицу, но, подойдя поближе, увидел, что она быстро, необычно мягко движется, будто катясь на хорошо смазанных колесах.
Туман начал рассеиваться, водянисто-желтый солнечный луч пронзил его молочную белизну. Блестки на платье незнакомки засияли, делая ее похожей на ангела.
Даже Амброз остановился поглядеть. Пол тоже приблизился. Женщина, как оказалось, показывала фокусы.
Она неожиданно вынимала из одежды зрителей перья, цветы, ломтики фруктов. Подошла к одной даме и достала у нее из-под платка розу. Перед Джонсом стояли двое мужчин. Циркачка приблизилась к ним, выдернула из плащей по расшитому носовому платку, спрятала «добычу» в кулак, быстро потянула — и извлекла платки, чудесным образом связанные вместе, словно раскинула струящуюся шелковую радугу. Затем пошла к малышам с мамой. Нашла у каждого за ухом яйцо, подкинула находки в воздух, они исчезли, а на коленях сидевшего рядом ребенка вдруг появились два попискивающих цыпленка.
Музыканты играли все громче, барабанный бой ускорялся. Женщина — в двух шагах от Амброза. Подошла и достала что-то из его тюрбана. Коллекционер хотел оттолкнуть ее, но фокусница была быстрее. Она повернулась спиной к Полу и показала зрителям то, что нашла. Пиндар попробовал разглядеть, что это, но люди впереди заслоняли циркачку. Посмотрел на старого знакомого: лицо охотника за редкостями исказилось от ужаса. Торговец сразу понял, что стащила женщина. Та на секунду повернулась, и он увидел розовую вышитую сумочку. Голубой Султан!