Алмаз
Шрифт:
Начав разбирать весь этот ворох бумаг, мы нашла договора об аренде помещений, сведения о зарплатах всей команде Костиной команде, о налогах и еще кучу всего непонятного. Потом на электронную почту посыпались остальные отчетности: райдер, список мероприятий, что музыкант обязывался посетить в ближайшие недели, каким журналам должен дать интервью, в каких фотосессиях должен поучаствовать. Только сейчас я поняла, насколько большую работу все это время проделывал Андрей.
Очень скоро Костин телефон начал без конца трезвонить (видимо бывший продюсер переадресовал все вызову брату) и каждый требовал
Мы сделали десятки звонков и не на меньшее количество ответили, подтверждая или отменяя договоренности. Вносили правки в график, в котором даже значилось забрать концертные костюмы группы из химчистки. Сколько же важных мелочей поддерживают слаженное и бесперебойное функционирование «Адамас»!
Но оставались вопросы, которые ни я, ни Костя, как бы ни хотели, не могли решить. Юридические аспекты вверили Лёше. По словам Кости, он был проверенным человеком, к тому же старым другом, так что музыкант доверял, хотя я сомневалась, стоит ли так близко подпускать Лёшу к нашим отношениям после того, как он однажды уже послужил причиной ссоры. Не вызовет ли он очередной приступ ревности у Кости?
— Немного страсти нам не помешает, — отшутился в ответ на это Костя. — Он хороший юрист, и я не хочу привлекать к делу абы кого.
Другими словами, Костя мне доверял, поэтому поколебавшись, я все же поддержала его идею, но вскоре моя уступчивость обернулось против меня. Эта парочка быстро спелась, и казалось, с одной-единственной целью — доставать меня. Новая роль Костиной помощницы была непривычной и утомительной, но зато у меня не оставалось времени думать о происшествии с краской и печальной славе, обретенной в связи с этим. Я вообще скорей хотела забыть всё, как страшный сон, но Костя с Лёшей решительно были настроены найти организаторов злой шутки и привлечь их к ответственности.
— И как вы это сделаете? — скептически смотрела на новоиспечённых супергероев, что, как тараканы, ни с того ни сего завелись на моей кухне.
— У нас есть видеозапись с камер наблюдения, — парировал Лёша, уверенный, что этот факт убедит меня в успехе их с Костей затеи.
— На которой толком ничего не видно, — заметила, заглядывая в холодильник, при этом оттеснив парня в сторонку. — И вообще, пока мы не докажем, что сообщения с угрозами и, если вам угодно, нападение связаны, то ответчик пройдет по статье хулиганство, а не преследование.
— Откуда … — Лёша явно не ожидал от меня таких познаний.
— Откуда ты об этом узнала? — закончил Костя за него мысль.
— Я просто очень умная, — подмигнула и оставила друзей одних на кухне.
А еще я любопытная, поэтому «погуглила» информацию в интернете.
Не хотела столь решительных мер, как уголовная ответственность. Наверняка, зачинщицей шалости была влюбленная в Костю девочка-подросток, и я не собиралась портить ей жизнь пылящимся делом в полиции. К тому же уже три недели, как прекратились угрозы, и меня дергали только журналисты, но мнительный юрист не оставлял это дело.
Можно было бы подумать, что отказавшись от «услуг» Андрей, Костя сменил одного требовательного тирана на другого, но в этот раз музыкант сразу четко разграничил деловые и дружеские отношения. Лёша занимался только юридическими аспектами дела и не касался других сфер, поэтому между друзьями не возникало никаких трений. Например, ему было абсолютно наплевать приедет ли Костя на очередное интервью или нет, потому что эта информация его просто не касалась. Каждый раз, перешагивая порог нашей квартиры, он становился просто другом, и если и принимал участие в решении каких-либо проблем, то неуверенно давал советы, а не указания, требующие беспрекословного выполнения, как в случае с Андреем.
Лёша догнал меня у чертежного стола, где я собиралась закончить проект, и начал нагнетать атмосферу, преувеличивая масштабы проблемы. Костя же, привалившись плечом к дверному косяку, наблюдал за всем издалека, и позволял другу беспрепятственно мешать мне работать.
— Рита, а если бы это была не краска, а что похуже? — предположил Лёша.
Немного напряглась, все-таки тот инцидент где-то глубоко внутри породил страх, что я больше не могу считать себя в полной безопасности, и должна быть готовой к тому, что Костины фанатки в любой момент могут преподнести мне новый неприятный сюрприз.
— Не думаю, что кто-нибудь зашел бы так далеко, — старалась больше убедить себя, чем парня. — Это была безобидная детская выходка, — взяла карандаш, всем своим видом показывая, что занята, и Лёше пора бы тактично удалиться.
— Тебя не переспоришь, — сдался парень. Уверена, за моей спиной он все-таки будет продолжать свое расследование.
Ну прямо адвокат дьявола!
Эта мысль заставила меня улыбнуться. Перемена моего настроения не ускользнула от Лёши, и выражение его лица стало суровым. Он не любил, когда над ним шутили или смеялись. В отличие от человека-праздника — Кости — юрист отличался серьезностью и рационализмом. В этом мы были с ним похожи, и, наверное, поэтому быстро нашли общий язык.
Хотела сказать какую-нибудь остроту по поводу его хмурого взгляда, но телефонная трель отвлекла меня. На экране мигал незнакомый номер, но с тех пор, как я стала помогать Косте и координировать многие его встречи, я перестала пугаться звонков от неизвестных, опасаясь наткнуться на угрозу или оскорбление.
— Здравствуйте, Маргарита, — сразу же послышался торопливый женский голос. — Вас беспокоят из редакции «Звездная жизнь». Приглашаем вас на съемки. Тема выпуска: «Отношения со знаменитостями: обратная сторона славы».
Как же я устала от этих докучливых звонков и нелепых предложений: мы заплатим, а вы выверните свою душу наизнанку перед многомиллионной аудиторией. Эти деньги потом останется только пустить на консультации психолога, после такого-то…стресса.
— Спасибо, — не дала и дальше ей отнимать у себя время, — но я не заинтересована в вашем предложении. До свидания, — и отключилась. Обернувшись, увидела вопрошающие взгляды друзей. — Приглашали на ток-шоу, — пояснила.
— Может, зря ты отказалась? — как-то рассеяно спросил Лёша, будто размышляя о собственных словах.