Алмазная Грань
Шрифт:
В памяти всплыл образ хладнокровного и равнодушного мужчины, оглядывающего узниц бункера, как товар. Вспомнился его взгляд — настороженный и пристальный, когда он понял, что я единственная, кто рассекретила спектакль и роли в нем. Не потому ли он дал четкий наказ не трогать меня до своего возвращения и, если верить Биллу, собирать информацию, подтверждающую наличие ума в моей голове?
Он и Вэл? Она вполне могла годиться ему в дочери, но это было маловероятно. Даже самые подлые твари не впутывают свои семьи в подобный бизнес. Куда проще было предположить, что Лера — такая же жертва похищения, как и я сама. Возможно, Лукас барским жестом избавил
Снова рывок гребня в волосах. Черт, не настолько уж они спутаны, чтобы так драть! Я прикусила язык, понимая, что конфликт с ней мне не выгоден.
— Если не в дугу, не отвечай…
В этот раз она дёрнула намерено. Но беззлобно. Пламя в ее глазах погасло, остались лишь тлеющие искорки.
— Манеры, Вика! Только посмей сказать что-то подобное на вечеринке. «Не в дугу», подумать только. Это моя манера говорить. Где это ты таких слов нахваталась.
— Вы вместе? — перешла на шепот, с опаской поглядывая на греющуюся плойку. Не дай бог я ступила на запрещенную территорию, и мне сейчас вместо пряди волос прижмут длинный язык.
Вэл улыбнулась.
— О нет. Будь мы вместе, я бы тебя прибила в первый же день знакомства, и никто бы меня не осудил. Сиди ровно, могу обжечь. А чтобы не скучала и не рисовала в своем воображении картины кровавой расчлененки, начни-ка мне рассказывать, как умудрилась тут оказаться. Не поверю, что не знаешь!
Плойка зажала локон моих волос. Я закрыла глаза, выравнивая дыхание.
— Я плохая девочка. Я трахалась с шефом.
— Угу, — стилист выдавила пену для волос на расчёску, распределяя по зубцам. — Надо было держать его с железными яйцами на голодном пайке, тогда бы считала себя феей.
— Да я не жалею. Он был хорош. Но его жена… мне кажется, это ее рук дело. Крутая семья, брак по расчету, слияние капиталов. Отец вроде — криминальный авторитет.
— Если не роет землю членом в твоих поисках, ни хрена он не хорош, Вика. За все время, что я здесь, только двое пришли за своими девчонками. Безответно влюблённый поклонник в первом случае и жених — во втором. Первый пришел с голыми руками. Юный Ромео, который плакал в кабинете у Лукаса и просил пулю в случае, если его пассию не отпустят. Даже когда Сам сказал ему, что не оценит эта девка всех потуг, не будет с ним, пойдет искать по клубам богатого папика, пока опять не нарвется на охотников за головами от синдиката, не унимался. Признал, понял, но блин, стоял на своем. Сейчас, кстати, работает на Лукаса. Дом отстроил, тачки. Женился, правда, не на той курве — как и говорилось, не оценила. Да он был рад, что ее спас, и большего не просил. А жених, тот не совсем разумно себя повел. С ножом кинулся. Такое тут не прощают. А жаль. Любовь не выбирает методов. Кто-то свихнулся по итогу.
А в остальном, больше никто не пришёл. Даже после того, как девчонки умудрились дозвониться и все пояснить. Большинство мужиков — уроды конченые. Списали девочек, как порченый товар, поджав жопы. Сказок не бывает, увы.
— Ивлеев не придет за мной. Его все устраивало. По сути, он как петух, что пасся в курятнике, топтал кур по очереди. А жена быстро избавлялась от уже отработанных, чтобы не мозолили ему глаза и не требовали бонусов за секс. Даже если знает, в какой кошмар его собственная курица превратила жизнь девчонок, у которых и не было, возможно, выбора. Я сейчас говорю себе, что сама его хотела, и секс был классный. Но с другой стороны, каждый
— Я не осуждаю тебя. Просто ненавижу таких баб, для которых муж — святой, а все, на кого он посмотрел — развратные бляди. Продолжай…
Говорить было единственным способом не дать страху, панике и самобичеванию лишить себя самообладания. И, что на тот момент меня удивило — я не испытывала острого желания тотчас же закатать чету Ивлеевых в асфальт, проклясть до пятого колена и пожелать сгореть в аду. Связь с Валерой стала моей роковой ошибкой. Возможно, иногда расплата за подобное перевешивает степень тяжести проступка. Но она же дает стимул выжить ради самого изысканного деликатеса, который стоит подавать охлаждённым.
Вэл орудовала гребнями, щипцами и укладочными средствами, а у меня было ощущение, будто ярость и боль утекают прочь, как песок через ее длинные пальцы с черным лаком на ногтях.
— Им воздастся. Обоим, — сказала, будто поставила визу на приговор кармы, и открыла палетку теней, готовясь сделать макияж.
— Бог накажет? — съязвила я, закрывая глаза. Движение кисти было невесомым, даже приятным. Этой плохой девчонке удалось меня расслабить.
— Лукасу бы понравилось, что ты называешь его богом.
Вряд ли кто другой понял бы намек, скользивший в каждом слове Вэл. Я лишь тихо вздохнула, обдумывая ситуацию. Лера сделала на меня ставку. Тёмная лошадка Лера. Кем она была для главного? Почему ее не ужасало все то, что он делает? И чем она руководствовалась, толкая меня к нему в постель… да и в постель ли? Нет, ее прицел смотрел далеко за стандартные рамки отношений «рабовладелец-шлюха». Но сейчас она не считала нужным посвящать меня в детали, а я не стала давить, прекрасно понимая, что немного терпения — и я все узнаю. После последних событий было трудно поверить в чье-то дружеское расположение, и я не спешила открыть для Вэл свою душу. Но откуда тогда взялось это чувство единения, общей волны, уважения, как ни странно? Я всегда видела фальшь. Темная лошадка борделя либо мастерски ее скрывала, либо считала ниже своего достоинства играть в подобные игры.
— Ты меня поняла? — понизив голос до шепота, спросила Вэл. — Это экзамен. Сорвёшься, устроишь истерику — сразу упадёшь до разряда таких, как эта девочка. Лукас в твою сторону даже не посмотрит.
Лукас. Билл сказал, что я лот. Все это плохо укладывалось в сознании. Если меня захотел глава этого мрачного места, почему подложил под неадекватного мажора? И разве сегодня я не буду потенциальным лотом для собравшихся поторговаться за право обладания «крейзи лотом»? Поговорить? Они серьезно?
Но я была слишком тревожна и напугана предстоящим мероприятием, чтобы узнать о нем как можно больше. Мысли путались, в горле пересохло. Я даже толком не оценила платье, которое принесла Вэл. По правде говоря, оно мало походило на одеяние шлюхи, скорее, это был наряд гетеры. Отражение в зеркале не вызвало восхищения, только страх. Все это — укладка, макияж и платье были лишь красивой обёрткой, которую сорвут за секунды, чтобы приступить к основному лакомству. Я пропустила мимо ушей окончательные напутствия. Закрылась, отгородилась от происходящего, пока меня вели по коридорам в большой зал.