Алмазная реальность
Шрифт:
– Странная способность – попадать в неприятные ситуации, – заметил он, подходя.
– Так уж вышло. Хотел упразднить счет, и вот тебе…
– Восьмой за двое суток. Кажется, обожрался тензола. Все банковские клерки жрут тензол. Статистика: из последних восьми пятеро – банковские служащие, один – бармен и еще двое – безработная шушера. Счет пока был семь – сорок три в их пользу. Сегодня, кажется, он прикончил еще троих, так что теперь восемь – сорок шесть. Писать будете?
– Вряд ли, – махнул я рукой. – Сами говорите, что это уже не сенсация и даже не новость. Пусть ваши хроникеры пасутся, это не мой уровень. Если бы тут в толпе случился министр какой-нибудь или президент фирмы…
– Все бы вам президентов убивать, – буркнул Курицын. Это был желчный маленький человечек, обремененный, насколько я знал, большой семьей, очень талантливый профессионал. Меня он не любил, да и мне его любить было не за что, но работать с ним было одно удовольствие.
Мимо провели бритого с заломленными за спину руками. Рядом семенила его девушка, по лицу ее была размазана косметика.
– Ненавижу эту страну, – продолжал ворчать Курицын. Я поймал себя на мысли, что только что слышал эти слова от клерка. – Старший, Вовка, вчера обрадовал: записался в наемники. Через три дня отправляют в Намибию. На хрена ему эта Намибия, скажите на милость? Денег захотелось? Так, чтобы с этими деньгами вернуться, еще выжить там надо!
– Он разве служил? – осведомился я. Насколько я знал, африканцы брали только резервистов.
– Какое там! После школы три года в университете на кибернетика учился, а как бросил, на подвиги потянуло! И главное, дери ему теперь уши или не дери, а назад не попрешь – контракт подписан, а выкупить у меня денег сроду не хватит… А черные гребут всех подряд, им пушечное мясо нужно…
Капитан выглядел удрученным и жалким, и я ему искренне сочувствовал, но помочь ничем не мог. Африканцы и впрямь разработали очень действенную систему: подписавший контракт мог его выкупить за сумму, равную трем годовым жалованьям, но вся штука состояла в том, что таких денег у контрактников просто не имелось.
Мы с капитаном вышли из здания банка и уткнулись в огромный рекламный плакат: молодец в камуфляжной форме, с гранатометом в руке, обнимает другой рукой хрупкую негритянку в набедренной повязке. Выше – надпись по-русски: «Вступайте в ряды Национальной Армии Мозамбика!» Такие плакаты – Мозамбик, Ангола, Намибия, Южно-Африканская Империя, Заир – висели по всей Новой Москве. Черт, непривычно – Южно-Африканская Империя… Все равно все зовут по-старому – ЮАР. И столицу Преторию никто не называет Мандела. Этим-то хорошо, они пока не воюют, только подкармливают соседей и стравливают помирившихся.
– И все почему? – продолжал капитан, – Сосед вернулся, тоже Вовка, на пять лет моего старше. После армии служил в Анголе, дослужился до сержанта, привез действительно приличную сумму… Рассказывал, как воевал, про бордели в Луанде, и мой дурак завелся. Не про то слушал, как у них целую роту в джунглях вырезали и съели, а про то, какие у негритянок задницы и чего они делать умеют…
– Ладно, Игорь Иванович… – успокоил его я. – Возвращаются же люди,
– Легко вам говорить. А у меня жена второй день в истерике.
В приплюснутый диск «скорой помощи» внесли накрытые белым носилки с телом убитого клерка. Мигая огнями, «скорая» зависла метрах в трех над дорогой и понеслась по проспекту над вереницей машин.
– Что парню грозит? – спросил я, имея в виду бритоголового.
– Посмотрим, что на нем висит… Пистолет явно не зарегистрирован, но это по нынешним временам ерунда.
Если нет чего посерьезнее, штрафанем да отпустим. Свидетелем не желаете?
– Если парню поможет – желаю. – В случае чего найду. Удачи!
Мы попрощались, и я пошел по тротуару в сторону Ботанического сада. В кармане запищал зуммер.
– Привет!
Артем. Давненько не слышал я его голос, видно, совсем погряз в своих виртуальных заботах… А ведь совсем недавно история с НЕРвами была суперпопулярной. В узких кругах, разумеется.
– Привет, мученик. Как жизнь?
– Течет. Что нового?
– Ничего.
– Кого видел?
– Мартина имеешь в виду? Не видел сто лет. Может, уже капитана дали.
– Вряд ли. Он склочный.
– О делах служебных расспрашивать не буду, знаю, что секретно…
– Да уж для тебя вряд ли.
– Ладно, ладно…
– Ну, пока. Звони, если что…
И вот так все наши немногочисленные беседы. То ли он и впрямь загружен, то ли не хочет общаться, то ли просто не о чем нам говорить…
Признаюсь честно, мне очень надоело в Москве.
Надоело за день.
Надоело, как только я сошел с трапа стратоплана в Шереметьеве-3.
На глаза опять попался плакат, на сей раз камерунский – своего рода экзотика, они только-только начали с кем-то там воевать – и меня как громом поразило. А не поехать ли мне в Мозамбик? Военный корреспондент из меня вроде неплохой, писал как-то репортажи о венесуэло-колумбийском конфликте… Вот только кто бы меня отправил? В первой же редакции, куда меня занесли ноги, мне повезло. Редактор «Красной звезды», жуткого реликта эпохи расцвета Вооруженных сил России, тогда еще СССР, меня знал понаслышке и очень обрадовался. Звали его, кажется, Анатолий Степанович, а может, и не так – он представился скороговоркой и усадил меня в кресло.
– Корреспондент в Мозамбике нам нужен, – сказал он. – Должен вам сообщить, что последнего убили полмесяца назад и замену найти не так-то просто. Оплата хорошая, тем более мы параллельно работаем с «Солдатом удачи», так что будете двойной агент, хе-хе… Не передумали?
– Не передумал, – буркнул я.
Что я буду делать в этой дыре? Подставлять задницу под пули? Национальные парки Горонгоза и Маррумеу давно превратились в истоптанные сапогами и разъезженные гусеницами плацдармы. Памятник Чиссано в Мапуту если и уцелел, явно хранится где-нибудь в подвале…
– Точно не передумали? – продолжал пытать редактор.
– Да нет.
– Тогда вам выпишут сейчас редакционное удостоверение, дадут аванс и – вперед. На любом транспорте с новобранцами, хотите – завтра, хотите – послезавтра.
– Лучше завтра, чем послезавтра, – сказал я. – Знаете, воевать лучше там, где уже идет война… Похоже, он меня так и не понял.
Часть первая
САФАРИ
… И в каждой музыке – Бах,
И в каждом из нас – бог.