Алмазная реальность
Шрифт:
Причем сам Нкелеле мужик вполне нормальный… Если не считать кое-каких странностей.
Что-то зашебуршало в темноте. Я переключил КОРы на ночное видение.
Отлично!
Рядовой Чиконе, сгибаясь под непомерной тяжестью своего собственного взбунтовавшегося желудка, старается отойти подальше к кустам. Идиот.
– Стоять! – кричу я шепотом.
Он не слышит. Ползет, как заведенный, в сторону чахлого кустарника. Скрюченный кусок недоразумения. Я догнал его на полпути к заветным кустам:
– Куда ты прешь, дурень? Паучьих шакалов
– Не могу… – тихо воет Чиконе, уцепившись за меня. – Не могу… Не могу… Совсем замучила, подлость, пусть пауки, пусть шакалы… Не могу я, мой генерал… Не могу…
Это ж надо, у него мозги скоро через зад выпадут, а субординацию помнит. «Мой генерал»…
– Немогу…ыыыы… – И что-то лепечет на итальянском. Надо парня в себя приводить.
– Чиконе… Чиконе…
– Не могу… ууу…
– Рядовой Чиконе! Встать!!!
Лепет и бессвязное мычание мигом прерываются. Таки вымуштровал я их, мерзавцев! Что бы там этот недоносок сержант ни говорил.
– Рядовой Чиконе, штаны снять! Сесть!
Боги, до чего дошло? Я, боевой генерал, отец-основатель крутой черной группировки, держу какого-то засранца-итальяшку «за грудки», чтобы тот не брякнулся от бессилия в собственные экскременты…
А еще говорят, есть спутники-шпионы, фотографии могут сделать любой четкости… И даже ночью… Чертова Африка!
– Терпи, Чиконе, терпи… Будешь еще… внукам рассказывать… Зараза… Твою мать…
Чиконе молчит. Сопит, делает свое дело и молчит. Совсем обессилел, мне приходится его держать изо всех сил.
Тяжелый… Вот уроню его прямо в его же…
– Мой генерал?..
– Что? – Боги, тупее ситуацию не придумать. Ночной диалог в саванне… Поэзия, мать ее…
– Я все… – шепчет Чиконе.
– Отлично. – Я встаю, дергаю на себя итальяшку, – Рядовой Чиконе, встать… Привести себя в порядок и спать. Завтра трудный день.
Я ухожу в темноту, слыша, как сзади неудачливый белый человек шуршит ремешками. И что-то еще. Какой-то звук вплетается в позвякивание пряжек.
Я обернулся и увидел, что рядовой Чиконе вытирает слезы…
Вот ведь… Я помедлил:
– Тебя звать как?
– Чиконе…
– Нет, я имя спрашиваю.
– Джузеппе. Мой генерал…
– Не реви, Джузеппе. Слезы – это вода… – И, чувствуя себя полным идиотом, я добавил: – Спокойной ночи, Чиконе.
Я снова упал на песок возле своего Абе, когда заметил, что тот не спит. Сторож…
– Все видел?
– Нет.
Врет мерзавец. И на том спасибо.
– Спать, Абе. И придумайте на завтрак что-нибудь для рядового Чиконе. От диареи.
– Будет исполнено, мой генерал.
– Спать… – Я отключил ночное видение и, оставшись в темноте, слышал, как снова укладывается мой денщик.
У меня же сна не было ни в одном глазу.
Как и куда я выведу отряд
Своих киборгов я потерял вместе с развел группой. И заблудился. В Африке. В цветущей странными, неживыми, после воплощения в жизнь очередного Великого Плана, деревьями саванне. Когда-то давно это была никому на хрен не нужная пустыня…
А, плевать, поведу завтра своих на запад, как шел до этого. Один черт, шансов куда-нибудь попасть немного.
В темноте беспокойно завозился Абе. И внезапно я испытал необъяснимый прилив нежности к этому парню. Одному из немногих, кто остался верен мне после ослабления позиций «Независимых черных» в Москве. Ослабления? Нет, я неправильно выразился.
Хотя бы с собой я могу быть честен?
После краха власти в группировке «Независимые черные». После того как нас вытеснили почти со всех позиций и зон влияния. После того как мы оказались не в состоянии контролировать даже Белое море… После того как в клане произошел раскол, а я был вынужден бежать из России…
И был прав! Трижды прав!
Потому что те, кто выбрал путь сопротивления, перестали существовать. Да, они красиво и эффектно говорили о том, что нельзя сдавать позиции без боя, что черные способны удержать власть в своих руках, что… Много красивых и хороших слов. И будь я поглупее и помоложе, я так же плюнул бы под ноги такому, как я. Как сделала это вся «Новая Черная Стая».
Только я уже не молод и далеко не глуп… Кажется.
Я хотел сохранить клан. А клан плюнул мне под ноги. Так кто теперь для меня «свои», а кто «чужие»?
В темноте снова завозились.
Я настроил ночное зрение и вгляделся. Тишина… Все спят. Только паучьи шакалы таращатся из кустов. Мерзкие твари, ничего не скажешь.
Дерьмовая ночка, терпеть не могу самокопания… Противная и бесполезная штука. Не люблю.
– Кто ж его любит? – спросила темнота слева от меня.
Я резко повернулся и увидел, как блики костра озаряют голого человека в набедренной повязке. Эбеново-черная кожа атласно отсвечивает…
В костре зло потрескивают сырые ветки. Подсвеченный алым дым поднимается в ночное небо…
Стоп! Какой костер?!
Какой костер, чертова Африка?! Не было никакого костра…
Я попытался вскочить, но ноги стали ватными.
В сущности, какая разница? Ракеты уже на полпути. Не заметить такой источник света в саванне, пусть освоенной, может только слепой. И никто ни в одном из штабов разбираться не будет, кто там, свои или чужие костры жгут. Бабахнут ракетами, и делу конец.
Мы все мертвецы.