Алмазные нервы

Бурцев Виктор

На калужском повороте мою машину остановил патруль дорожной милиции. Нет ничего приятного в том, что тебя останавливают на вечерней трассе двое малосимпатичных людей с автоматическим оружием в руках. Еще неизвестно, настоящий ли это патруль. Но останавливаться нужно, тем более что вон у них из башенки блокпоста пулемет торчит…

Я припарковался возле милицейского облезлого «ниссана», опустил стекло – сантиметра этак на два. В образовавшуюся щель пахнуло лесом, сыростъю и ржавым железом. Можно было поговорить с ними и через внешние динамики, но это могли

воспринять как наглость, а я должен ночью быть в Калуге.

– Инспектор Крюков, – сказал милиционер, показывая мне идентификатор. С виду вроде настоящий, а там кто их знает.

– Очень приятно, инспектор, – ответил я.

– Водительское удостоверение, – потребовал второй. На поясе у него, рядом с желтой кобурой, болтался сканер.

Я пожал плечами, извлек удостоверение из кармана пиджака и просунул в щель.

Милиционер воткнул карточку в сканер, тот пискнул и выдал зеленый огонек, а в окошечке побежали краткие сведения обо мне. Я, получается, я и есть. Еще бы – я купил это удостоверение за четыре штуки в Гомеле у очень толкового парня, который и не такие вещи мастерит. К тому же я – на самом деле я, просто удостоверение фальшивое.

– Господин Таманский, выйдите, пожалуйста, из машины, – попросил тот, который Крюков.

Второй, так и не вернув мне удостоверение, отступил в сторону и встал так, чтобы ствол «Калашникова» смотрел примерно мне в переносицу.

Конечно, я мог бы и отказаться. Но тогда меня скорее всего пристрелили бы, а потом сунули бы в руку пистолет и написали рапорт о нападении неизвестного на патруль. А еще вероятнее – выкинули бы меня километрах в пяти отсюда в кювет. И машину бы продали. Машина-то хорошая – «фольксваген-тапир» ашхабадской сборки.

– Поднимите руки, – велел инспектор Крюков, когда я открыл дверцу и высунул наружу ноги.

Я послушно поднял, и меня тут же бесцеремонно развернули, шлепнули лицом о мокрый капот и принялись обыскивать. Ищите, ищите… Ничего предосудительного. Независимый журналист, ай-джей, все корочки и карточки со всеми необходимыми микрочипами налицо, ни наркотиков, ни НЕРвов тайской штамповки, ни оружия… И пачка визиток очень симпатичных людей имеется.

Они, правда, не очень старались. Похлопали меня по заднице, по карманам, штанины потрясли – и все. Однажды меня под Питером остановил патрульный-пед, так тот лапал минут десять.

– Откуда едете, господин Таманский?

– Из Гомеля, – честно сказал я. Врать нехорошо, тем паче я раз десять проезжал через дорожные фиксаторы, которые регистрировали мой путь следования.

– Что делали в Гомеле?

А вот это уже наглость. Не ТехКонтроль, не Служба безопасности, не криминальная полиция – простые дорожные патрульные пытаются меня допросить! Как среагировал бы на подобное нормальный ай-джей? Правильно, устроил бы скандал. Скандальчик…

– Господин инспектор, вы превышаете полномочия. Если я арестован или меня подозревают в…

– Не арестованы, – перебил инспектор Крюков устало, и я увидел, что он, в сущности, простой пожилой дядька, зарабатывающий на корку хлеба. – Обычный выборочный дорожный контроль. Что в багажнике?

– Вещи, – сказал я, утихомирившись. – Одежда, мелочи всякие. Открыть?

– Не нужно. Кого обгоняли в ходе следования?

– Да никого. Пара легковушек, даже не вспомню каких, колонна ООНовских грузовиков с охраной, на телегах люди какие-то… А что такое?

– Ничего, господин Таманский. Возьмите ваши документы. – Второй молча подал мне карточку.

– Извините за остановку. Осторожнее на дороге, поздно уже, хулиганы шалят. – Крюков вяло козырнул. Оба тут же потеряли ко мне всякий интерес и побрели к своему блокпосту.

Рядом с пулеметом высунулась чья-то рожа и обиженно вскрикнула:

– А курить?! Курить взяли, мужики?

– Ах ты! – Крюков вернулся.

Я протянул ему пачку «Сталинградских»:

– Берите всю. У меня еще есть, а вам ночь мокнуть.

Инспектор кивком поблагодарил меня, и я отправился в дальнейший путь.

Вдоль дороги слева мрачно чернели руины разбомбленной колонны – танки, остовы грузовиков и бронемашин. Рядом с этим великолепием из орешника торчал хвост сбитого «миража». Конечно, оторвались тут на славу… Бедные милицейские, стой тут в темноте под дождем, да еще такую картину созерцай. Мне их даже стало жалко, честное слово.

Свернув на Калугу, я включил автопилот – дорога была относительно прямой и местами даже свежеподлатанной. Можно отдохнуть, покурить. Половина двенадцатого, а мне еще ехать и ехать… Нашарив в бардачке бластер, я выщелкнул круглую капсулу релаксина и сунул в рот. Язык сразу обволокло клубничной свежестью, из мозгов буквально выбило зачатки сна и усталости. Какой дурак назвал это зелье релаксином – неизвестно, благо оно не расслабляло, а, напротив, взбадривало. И что приятно, никоим образом не запрещено. Покупай в любой аптеке, были бы деньги.

«Фольксваген» мягко подпрыгивал на выбоинах, но шел легко, и за автопилот можно было не опасаться. Под Калугой, правда, шалили мотоциклисты – «Каракурты» и «Герои асфальта», но их я не слишком боялся. Во-первых, я знал Шептуна, а Шептун – как раз тот человек, которого мотоциклисты подмосковных трасс чтут. Во-вторых, у меня была серьезная машина, которую так просто с трассы не столкнуть и из простого пистолета не пробить. В-третьих… «В-третьих» у меня не было, но я надеялся, что мотоциклисты сегодня будут сидеть в своих хазах, жрать наркотики и пить пиво с девками.

Кстати, о девках – чуть не забыл связаться с Ласточкой.

Я набрал на панели код, в ухе пискнуло, жеманный женский голос киберответчика сказал:

– Извините, но госпожи Энгельберт нет дома. Что ей передать?

Новый какой-то киберответчик. Раньше был другой голос и другие интонации. Вряд ли Вика занималась перепрограммированием, просто купила более современную модель.

– Тебя как зовут, золотко?

– Линда! – кибер хихикнул.

Да, эта модель покруче будет – предыдущая на заигрывания не реагировала.