Алмазный эндшпиль
Шрифт:
Сема строго поднял толстый палец и покачал им из стороны в сторону.
– Николай Хрящевский? – ахнула Майя, не обращая внимания на палец. – Тот самый? Значит, это правда? Подождите, Сема… Так Хрящевский торгует «черным» товаром?
Сема закатил глаза, поцокал языком и всем своим круглым лицом выразил сожаление о том, что рядом с ним сидит такая глупая женщина.
– Ты глупая женщина, голубка, – так и сказал он. – Что значит «черный» товар? Ты знаешь, какой у нас процент нелегально ввезенных драгоценных камней и золота? Если исходить из всего оборота по стране? А? Ну,
– Может быть, пятнадцать процентов? – предположила Майя, никогда прежде не задумывавшаяся над этим. – Двадцать?
Старый еврей взглянул на нее с восхищением, и Майя порадовалась своей проницательности. Но следующая его фраза разрушила ее иллюзии.
– До чего же ты незамутненный человек! – воскликнул Сема. – Девственно чистый в том, что касается знаний об окружающем тебя мире.
– Не надо обобщать, – пробормотала Майя. – Ну хорошо, тридцать! Тридцать процентов.
– А шестьдесят не хочешь?! – прогремел Сема. – «Тридцать процентов»! С тридцатью процентами, девочка, ты имела бы вокруг себя ювелирную пустыню!
Майя попыталась представить ювелирную пустыню, но фантазия отказывалась работать в этом направлении, предлагая нечто совершенно противоположное: пещеры Али-Бабы, заваленные золотом и украшениями, горы самоцветов среди песчаных барханов…
– Конечно, каждый хочет поиметь свой небольшой гешефт, – продолжал Сема, – и я спрошу вас, что в этом плохого? А?
– Ничего, Семен Львович, – заверила Майя, чувствуя, что ювелир сердится.
– Вот и я считаю, что ничего! Но наш налоговый кодекс считает иначе. Ты читала налоговый кодекс? Нет? Читай его перед сном и плачь. Читай, сколько должен платить бедный предприниматель, чтобы ввезти золото из Турции и паршивенькие турмалины из Индии. Наши законники, чтоб им вечно отдыхалось только на курортах Краснодарского края, облагают честных торговцев такими налогами, что те очень быстро перестают быть честными. Честный, работающий себе в убыток – это глупый! Кому хочется быть дураком, а, девочка?
Майя быстро согласилась, что никому.
– Получается, камни и золото ввозят контрабандой? – уточнила она. – А потом продают здесь по более выгодной цене?
– Ты знаешь, во сколько раз турецкое золото дешевле нашего? – вопросом на вопрос ответил Сема. – Я тебе скажу, чтобы ты запомнила и поумнела. В шесть! А итальянское? В четыре. Естественно, наш рынок наводнен турецким золотом, которое выдается за местное. Но мы отклонились от темы. Да, курьеры есть, хотя я и сам прежде сомневался в их существовании. Если тебе интересно, прибегаем ли мы к их помощи – нет, не прибегаем. Говорят, у Хрящевского целая школа по их подготовке. Но я никогда толком не вдавался в эту тему, так что за достоверность фактов ручаться не могу.
Майя дослушала про курьеров уже вполуха, поскольку мысли ее были заняты другим. Она вспомнила историю появления бренда «Золотой Купец» и пыталась связать ее с тем, что рассказал Сема.
Когда-то Аман Купцов был мелким предпринимателем в Казахстане. Торговал радиодеталями, компьютерами, держал два магазинчика с одеждой – искал свою делянку, как выражался Моня. Но в конце концов открыл в Алма-Ате ювелирный магазин, который назвал «Золотой Купец», и обрушил на город самую агрессивную рекламу ювелирных украшений за все время его существования.
«Если ты пришел в „Купец“, ты герой и молодец!» – надрывалось радио в каждой машине. «Золотой купец хорош: без подарка не уйдешь!» – вторил ему телевизор.
Рекламщики сняли серию роликов. Героиней была упитанная, как снегирь, блондинка. В одном ролике седой мужчина застегивал на ее розовой шейке ожерелье под пение хора: «Она выбирает того, кто щедрее! Она выбирает того, кто щедрее!»
В другой рекламе блондинка крутила на пальце золотое кольцо и удовлетворенно сообщала зрителям: «Ах, какая безделушка – пусть повесится подружка!»
Подобными виршами был наводнен весь город. Рекламная кампания делала упор на дешевизну украшений. Золотые кольца, которыми унизывала свои пальцы героиня рекламного ролика, собирали вокруг нее коллектив воздыхателей, похожих на Джеймса Бонда в самом брутальном его воплощении, а толстопузый старец превращался в Аполлона, стоило ему одарить юную красавицу цепочкой и браслетом (комплект «Очарование», цепочка и подвеска, золото высшей пробы).
Жители города, обладавшие мало-мальским чувством прекрасного, писали возмущенные письма, требуя избавить их от низкопробной рекламы. Однако реклама сработала: в магазины Купцова потекли покупатели.
Но главным фактором оставалась цена. Товар «Золотого Купца» действительно был в три раза дешевле, чем у конкурентов. А в качестве никто не хотел разбираться. «Мы ориентируемся на тех людей, которые раньше считали золото роскошью, – не скрывал Купцов, – на тех, кто раньше не входил в число потенциальных покупателей. Пусть небогатые люди поймут, что и им доступно золото».
Аман попал со своим бизнесом в точку: в среде его покупателей золото было мерилом успешности. Красивее считалась та женщина, на которой надето больше золотых украшений. Золотые зубы уже выходили из моды, но дутые толстые кольца, грубые и некрасивые, украшали пальцы и мужчин, и женщин.
Именно эти люди осаждали отделы «Золотого купца», скупая золото по дешевке. Генетическая память подсказывала им: случись беда – и обесценится все, кроме золота. Их было много, очень много: куда больше, чем утонченных ценителей дизайна украшений и требовательных любителей драгоценных камней.
Серьезные ювелиры воротили носы от Амана Купцова и его бизнеса, но сеть его магазинов за два года оплела весь город. Спустя еще четыре года Купцов открыл филиалы в Новосибирске, Екатеринбурге и Нижнем Новгороде, а через пять лет перебрался в Москву.
Здесь ему пришлось побиться за место под солнцем. Местные ювелирные короли не собирались пускать чужака в свои владения. Но Купцову все же удалось закрепиться, и он даже открыл салон «Афродита», в котором обосновались два шалтай-болтая Моня и Сема.
– Теперь понятно, почему у Амана такое дешевое золото, – вслух подумала Майя. – Оно контрабандное, да?
– Чш-ш-ш! – шикнул на нее Сема. – Что несешь? Это же страшно даже подумать, не то что сказать! Сиди тихо и кандыбайся со своим колечком.