Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)
Шрифт:
…В тот день Император старался ни в чем не отступать от распорядка. Он заставил себя забыть о некуртуазных, нелепых и неловких адептах. Он будет все делать, как всегда. Чтобы Радуга, сохрани нас от этого Единый и прочие боги, не заподозрила, что Император уделяет делам Серых уж слишком много внимания. Заговоры были всегда, сколько существовала Империя. И бороться со смутьянами, конечно, нужно. Но если Император покажет, что именно ЭТО дело привлекает его сильнее всех прочих событий в государстве, вот тогда-то Радуга и вцепится в него всеми когтями…
Однако, к полному удивлению владыки Мельина, посыльный вернулся. Разумеется, без письма – хозяева Серых вообще недолюбливали каллиграфию – однако с ответом.
Семеро
– Велено передать, – испуганно мигая и поминутно кланяясь, пролепетал человечек, – «Все устроилось к наилучшей выгоде, и с ответом не задержу».
Скулы Императора закаменели. Успокоительная фраза Патриарха значила, как они условились, совершенно обратное. А «с ответом не задержу» и вовсе означало, что воин Лиги оказался в плену.
– Ты можешь идти, – бросил Император, уже забывая и думать о посланце послании и всем прочем. Важным теперь представлялось только одно – что сможет рассказать этот воин и как скоро Радуга нанесет ответный удар?
Неторопливо поднялся, положив руку на эфес, подошел к высокому стрельчатому окну. Вольные неслышно придвинулись ближе, адепты заволновались, забормотали что-то про «стрелу снаружи». Император только усмехнулся – его стража, все как один, умеет взять стрелу из воздуха перед самым лицом. Не обращая на магов внимания, наклонился, опираясь-о подоконник, выглянул наружу.
Под ним расстилался осенний Мельин, благословенное место, где ни разу не видели Смертных Ливней, где даже в зимнюю пору тепло и печи топятся не каждый день. Серой сталью кривого клинка сверкнула река, огибая замковую скалу, она казалась обогнувшим щит и глубоко вонзившимся в тело врага лезвием. О, если бы он мог с такой же легкостью поразить Радугу! А теперь, похоже, она сама поразит тебя. А может, и нет. Никогда не знаешь, чего ждать от волшебников.
А все эти их дешевые трюки с покушениями.., тоже мне, придумали предлог, чтобы подсунуть ему своих доглядчиков. Не сумели измыслить ничего пооригинальнее.
Он чувствовал, как из глубины поднимается гнев, и спешил подавить его, пока не учуяли ищейки Сежес. Гневаться нельзя. Он просто выдаст себя с головой, и все.
Нет, Император, нет, ты должен остаться спокоен и хладнокровен. Наверное, то, что воин Лиги схвачен, даже и к лучшему. Тянуть и медлить нельзя.
Радуга не даст тебе основательно подготовиться к войне. Рассчитывать можно лишь на внезапность и молниеносные, разящие удары там, где тебя никто не ждет. Нет сил? Неважно. Потому что если уж умирать, то никак не в пыточных казематах Орденов.
Император не сомневался, что Сежес и остальные уже знают о схваченном шпионе Серых. Нет сомнения, что бедняга уже выложил все, что знал, до последнего слова; правда, Хеон уверял, что пошлет самого лучшего, что сумеет в случае провала покончить с собой, да так, чтобы дознаватели ничего не сумели добиться даже от трупа. Тут Император с сомнением покачал головой. Он был слишком высокого мнения о некромантах Радуги. Так что отбросим пустые надежды и будем исходить из того, что Радуге уже известно имя Хеона. Вопрос, сколько времени им понадобится, чтобы захватить Патриарха и узнать у него о заказе Императора?..
Ладони взмокли, он со злостью вытер их прямо о полу парадного плаща. «Трусишь, мальчишка? Хочешь жить? Неважно как, пусть даже прежней марионеткой, лишь бы жить? А зачем тебе такая жизнь? Если бы ты имел привязанность к винопитию, или плотским утехам, или к веселой компании друзей, или… Пожалуй, остаются только книги, а это слишком мало, чтобы судорожно цепляться за земное бытие. К тому же там, за Гранью, что бы ни утверждали маловеры, его ждет продолжение существования. Неведомо какое, неведомо как, но ждет. Ведь существуют же магия и боги! Некромантия, в конце концов! Нет, бояться нельзя. Этот страх – от твоей слабой плоти. Недостойно Императора и воина обращать внимание на такую мелочь».
Однако удар он должен нанести первым. Потому что если отдать это право Радуге – не устоит ничто: ни запоры, ни стража. Он должен обезглавить семерку.., неведомо как, но должен. То, что Хеон пока еще жив и невредим, ни о чем не говорит. Радуга никогда не торопится с мщением. Возможно, они уже все рассчитали и теперь ждут, когда я начну в ужасе метаться, совершать нелепые поступки, может, валяться у них в ногах и просить о пощаде? Ну, уж тут-то они ошибаются…
Что ж, теперь ясно. Хеон, конечно, никогда не решится поднять всю Лигу, да он на такое просто не способен – Патриархов девять, и пусть даже Хеон из них самый влиятельный, у остальных хватит сил противостоять ему. Однако же без Лиги на первых порах не обойтись. Полсотни Вольных – ближняя стража Императора – может и сумеет справиться с одной Сежес, но с остальными – никогда. А в городе, кроме семи обиталищ придворных магов, вроде Сежес и Гах-лана, еще семь полных орденских миссий, полтора десятка башен в Черном Городе, и все они, конечно же, не пустуют. Никто даже приблизительно не скажет, сколько бойцов может выставить Радуга. Начинать в таких обстоятельствах – безумие. Так утверждают все до единого трактаты по военному искусству. А это значит, что помешанная на тех же книгах и трактатах Радуга едва ли может уверовать в то, что кто-то решится нанести ей прямой удар. Это – преимущество. Прежде чем они поверят, будет уже поздно. Жаль, жаль, очень жаль, что на Севере сейчас Ливни – помощь не перебросить. Что ж, постараемся управиться с тем, что есть. Пятьдесят Вольных и двести арбалетчиков гвардии. Преданные ему лично. Которые выполнят любой его приказ, не раздумывая. Впрочем, и те же легионы… В столице сейчас их три, без малого двадцать тысяч мечей. Конечно, настоящий легион из этих только один – Первый, как ни настаивал Коронный Совет, этих молодцов за море не отправили. Два других, обещанных Радуге – поплоше, могут, конечно, и спасовать. Их лучше пока не трогать. Ну и наконец – славные мельинские обыватели.
У Императора по хребту невольно прокатилась холодная волна. Он представил себе город, от края до края охваченный пламенем, озверелые толпы с дрекольем, ошалело рвущиеся к ненавистным башням, идущие по телам, и гибнущие, гибнущие, гибнущие…
На мгновение стало страшно. Очень страшно.
«Что же ты делаешь? – мелькнуло в голове. – От Мельина ничего не останется. Ничего, понимаешь, совсем ничего! Даже если ты уберешь Сежес, Гахлана, Реваза и остальных, аколиты и адепты все равно не сдадутся без боя. Резня!..»
«Так что же, отступить и сдаться? – злобно ответил он сам себе. – Люди, мои воины, каждый день умирают там, за океаном. Куда более бессмысленно. Так что не сомневайся».
О том, что будет с Империей, если ему и в самом деле удастся свалить Семерку, он пока не думал.
Император щелкнул пальцами. Надменно не обращая внимания на сгрудившихся в углу магов, он начал отдавать приказы.
Наверное, при иных обстоятельствах Фесс никогда не купился бы на столь удачно подвернувшуюся встречу, пустую лестницу, сверхтайный разговор, который следовало вести никак не на ходу, а устроившись в наглухо запертой, надежно защищенной чарами комнате, да еще расставив на три этажа вверх и вниз надежную стражу. Но в тот миг услышанное и в самом деле «поразило его, точно громом». Радуга замыслила скинуть Императора! Власть в руках Арка!..