Алмазы Селона
Шрифт:
…Когда Пол снова вошел в склад, перед ним вдруг возник Йюл, уже освободившийся от своих пут. Лориш стоял истуканом. Увидев вошедшего, Йюл отступил на шаг назад и поклонился. Пол бросился на него, но Йюл отскочил в сторону, уворачиваясь от его кулаков, и снова поклонился. Лориш пришел в себя, словно очнулся от сна, и принялся медленно расстегивать кобуру на поясе, в которой находился БК…
…Гепарду очень скоро наскучило мерзнуть в машине, он злился на весь божий свет, поэтому, вытерпев десять минут, вылез из машины и, чертыхаясь, двинулся к складу. В дверях он неожиданно столкнулся с немым, который
— Понимаю… Ты не любишь, когда с тобой грубо разговаривают, — пробормотал он и примиряюще поднял вверх руки. — Немой поклонился. — Но меня ты ведь не станешь убивать, правда?.. Мир?.. — Немой снова отвесил ему низкий поклон. — Сматываться нужно, лысый! Быстро!
Посреди двора стоял патрульный модуль.
— Подожди меня здесь! — сказал Гепард, заскочил в дом и вскоре выбежал с большой, но, судя по всему, нетяжелой коробкой в руках.
По команде Гепарда они перенесли в модуль тяжелое тело Лориша, потом сами с трудом втиснулись в одноместную машину и взмыли в ночное небо.
Мгновенно Драктон остался где-то позади. Йюл разглядывал однообразные ландшафты Нона, фиксируемые бортовым компьютером, — сплошные каньоны среди зазубрин высоких, десяти-двенадцатикилометровых гор. Через несколько минут модуль нырнул между темными гранитными стенами в неохватное ущелье и, скользнув над ревущей рекой, спикировал на скальный уступ. В кабине модуля стало совсем жарко, но снаружи бушевал ледяной ветер. Гепард критически взглянул на босые ноги Йюла.
— Ноги ведь обморозишь, дурья башка… Нельзя нам брать его обувь, понял? Это улика. — Йюл молчал. Гепард сердито смотрел на него. — Молчит, молчит… Не знаешь, то ли одобряет, то ли убить собирается. Чего замер? Мои ноги отрежут или твои?
Не дождавшись от Йюла никакой реакции, Гепард выругался и принялся стягивать с мертвого тела патрульного высокие кожаные сапоги.
— Надевай! — сказал он, сняв наконец обувь, и сунул ее в руки немому.
Йюл приподнялся, как сумел, поклонился и снова сел.
— Сапоги надевай, говорю! — нетерпеливо повторил Гепард. — Хватит кланяться. Некогда!
Немой снова отвесил ему поклон. Гепард на мгновение потерял дар речи.
— Чего? Уж не просишь ли ты, чтоб я тебя обул?.. — Поклон. — Слушай, — раздраженно начал было Гепард, потом плюнул и быстро натянул Йюлу на ноги сапоги. Тот поблагодарил новым поклоном. — И откуда вы только такие беретесь, придурки? — пробормотал Гепард. Лицо у Йюла оставалось бесстрастным. — Посиди здесь, я скоро.
Он вернулся с узлом, извлеченным из трещины в скале, и переоделся. Через пять минут рядом с Йюлом сидел совсем другой человек: коротко стриженный блондин с зелеными глазами в новом джинсовом костюме и теплой куртке. Свой маскарадный костюм Гепард выкинул в черные, бурлящие внизу воды.
Модуль помчался обратно к Драктону, миновал его и устремился на север.
— Нам в Ошаву, — объяснил Гепард. Дорогу он знал отлично, словно постоянно летал по этому маршруту. — Не знаю, немой, что ты за тип, но надеюсь, что не навредишь мне. И моему отцу. А о том, что видел, молчи, будто… Ну да. Ты и так немой. Прощаешь меня? Ну, за все… это?
Йюл привстал и поклонился. Гепард кивнул и замолчал до самой Ошавы, небольшого городишки на серо-зеленой равнине среди сплошных гор.
Некоторое время модуль висел в стратосфере, изучая обстановку. Патрульных машин в этом районе бортовой компьютер не обнаружил, поэтому аппарат снизился на пустынном плато неподалеку от городка. Они выгрузили коробку, Гепард повозился с блоком управления, и вскоре модуль, поставленный на автопилот, с мертвым телом на борту исчез в небе.
…Не меньше часа они брели по заснеженной горной дороге, протянувшейся вдоль южной стены каньона и ведущей к городу. Здесь почти не ощущался ветер, и воздух был заметно теплее, чем наверху, — вставало солнце. Уже посветлело, и заклубился пар от тающих прямо на лету крупных снежинок.
Коробку они несли вдвоем, ухватившись по бокам за веревки, которыми она была перевязана. Гепард искоса поглядывал на Йюла. Тот шел, устремив вперед неподвижный взор, словно монах из какого-нибудь затерявшегося среди гор монастыря, встречающий новый день не слышной другим, сосредоточенной молитвой.
Наконец они спустились в город и сели на обшарпанный маршрутный автобус. Сошли они в каком-то бедном квартале и быстрым шагом добрались до высокого круглого здания, напоминающего крытый древний амфитеатр. Он и выглядел как развалины, и только слабые признаки — тепло, какие-то резкие запахи, похожие на те, что издают животные, неясные приглушенные звуки, доносящиеся из выбитых окон, — говорили о том, что развалины обитаемы.
Гепард, в обнимку с коробкой, юркнул в какую-то боковую дверцу, предоставив Йюла самому себе, и тот не задумываясь шагнул за ним. В ноги ему тут же со всего маху ударилось какое-то невысокое животное. Йюл инстинктивно ухватил его за голову, чтобы не упасть, и животное испуганно и пронзительно закричало. Этот крик был специфическим — так обычно орут только ослы…
— Ах, Лиланд! Ах, упрямец! — раздалось вдруг из темноты коридора, и навстречу Йюлу выбежал двухметрового роста человек с шоколадным цветом кожи, одетый в короткие, до колен, штаны и теплый свитер. На вид мужчине было лет пятьдесят. Его короткие курчавые волосы серебрились сединой, но крепкая фигура оставляла впечатление силы и основательности. — Где ты-ы? Лила-анд? — пропел мужчина густым басом и увидел Йюла.
Йюл, глаза которого уже привыкли к полутьме, оттолкнул от себя осла и низко поклонился темнокожему.
— Вы к господину Леону, господин? — вежливо, но немного настороженно спросил тот. — Йюл снова поклонился. — Пойдемте, — Мужчина ухватил за гриву и без всякого видимого усилия поволок по коридору возмущенно орущего осла, на ходу объясняя Йюлу: — Не хочет сидеть в клетке. Он у нас всего год. Никак не может забыть вольные денечки. Эх, Лиланд, старина, мы и сами в клетке. Думаешь, нам легче?
— С кем это ты разговариваешь, Джиб? — Из одной двери выглянул немолодой седой мужчина в сером спортивном костюме. Увидев рядом с Джибом странного лысого человека, он смущенно улыбнулся.