Алмазы Якутии
Шрифт:
– Стреляй, – улыбнулся Егор, – тогда вы точно останетесь ни с чем, а ваши добрые дяди, когда все узнают, вас-то и бросят на съедение волкам.
– Гад, – прошипел Влад и со злостью всадил кулак в живот Родионову.
Егор согнулся от боли, думая, не переборщил ли он в своем розыгрыше. Влад собирался наподдать ему коленом в лицо, но вернувшийся Эдик остановил его.
– Кончай, придурок, – он оттолкнул его от Егора, – он нам еще может пригодиться.
– Чего там? – Влад помотал головой, оставив Егора в покое.
– Копает, – ответил тот и насторожился. – Что это?
Егор явственно услышал, что к ним кто-то приближается.
Братья подняли свои «узи», направив
– Вы что, охренели? – Карагодин злобно пялился на братьев и на автоматы, смотрящие им с Шепелевым в живот. А это еще что? – он заметил Родионова.
Первым опомнился Эдик.
– Вот, Палыч, поймали полярника, – доложил он, выталкивая Егора вперед.
– Значит, поймали… Молодцы, – казалось, этот факт Карагодина не слишком обрадовал.
– Ну-ка, пушки опустили, – вышел из-за Карагодина Семен Никанорович.
Братья переглянулись и… подчинились. С них слетела вся спесь, как только они увидели своих начальников.
– Дай сюда, – Шепелев протянул руку к автомату, который держал Эдик.
Тот снял с плеча ремень и, с недоумением взглянув на Карагодина, отдал автомат.
– Ты тоже.
Влад повторил в точности движения своего брата.
– Где наш землекоп? – не предвещавшим ничего хорошего голосом поинтересовался Шепелев.
– Там, – Эдик кивнул в сторону поляны, – сотня метров отсюда.
Шепелев один «узи» бросил на снег, у своих ног, а второй взял за рукоятку и, передернув затвор, направил Эдику в голову.
– Сука, – отрывисто произнес Семен Никанорович. Короткая очередь раздробила Эдику череп. Эдика откинуло назад, и он замертво свалился на снег.
Влад с ужасом смотрел на своего брата, догадываясь, что его ждет та же участь. Он метнулся в сторону, но успел сделать лишь пару шагов. Очередь из автомата прошила ему горло, он умер еще до того, как повалился на землю. Даже при слабом свете луны было видно, как почернел снег от крови.
Переведя ствол «узи» на Родионова, Шепелев на секунду замер, держа палец на спусковом крючке.
– Семен Никанорыч, – Карагодин брезгливо отвернулся от трупов и тронул босса за плечо, – он может еще пригодиться.
– Ты прав, – согласился Шепелев, опуская автомат. – Пошли посмотрим.
Отодвинув Егора в сторону, он пошел в указанном Эдиком направлении, оставив Родионова на попечение Карагодина. Егор решил, что лучшего случая, чтобы вырваться на свободу ему не представится. Карагодин шагнул к нему, Егор отступил, показывая, что собирается двинуться следом за Шепелевым. Потом резко нагнулся, наклонил голову и ринулся вперед, стараясь попасть Карагодину в живот. Тот растерялся и среагировал не сразу. Когда же он понял намерение Родионова, то было уже поздно. Врезавшись в Карагодина, Егор повалил его на снег и, быстро перекатившись в сторону, вскочил на ноги.
Бежать со связанными за спиной руками было трудно, но все же лучше, чем лежать с простреленной головой посреди заснеженной тайги. Егор мчался вперед, не разбирая дороги, не обращая внимания на хлещущие по лицу колючие ветви. Через несколько секунд за спиной послышались пистолетные выстрелы. Это Карагодин, очухавшись, принялся палить ему вслед. Пули свистели где-то рядом, но не слишком близко. Было ясно, что Карагодин уже не видит его и стреляет наобум.
Родионов упал и притаился за стволом толстенного кедра, чтобы Карагодин не мог определить его местонахождение по шуму веток. Сердце колотилось, словно паровой молот. Выстрелы прекратились. Егор сел на снег и принялся освобождать руки. Хотя шарф был довольно эластичным, но Влад стянул его с такой силой, что быстро высвободить руки не удавалось. В каком-то фильме Егор видел, как герой буквально протащил себя через связанные за спиной руки так, что они оказались спереди. Он решил было повторить этот трюк, но вскоре понял, что для этого нужно быть гибким, как гуттаперчевый мальчик. Бросив это бесполезное занятие, Родионов снова попытался ослабить запястья, напрягая руки до боли в суставах. Наконец, он почувствовал слабину и принялся работать с удвоенной энергией. Вскоре ему удалось высвободить одну руку.
Развязав узел, Егор намотал шарф на шею и прислушался. Как раз в это мгновение откуда-то донесся звук, похожий на удар металла по металлу. Затем все снова смолкло, потом раздались более глухие удары.
Родионов встал на ноги и, пригибаясь, пошел в сторону, откуда доносился этот странный шум. Пока бежал, он потерял ориентировку и теперь совершенно не представлял, в какой стороне находится поляна. Но ему повезло. Через пару минут он наткнулся на целую цепочку следов. Он начал двигаться по ним и вскоре увидел, что впереди что-то темнеет. Когда он приблизился, то понял, что это труп Эдика. Немного в стороне, раскинув руки, с полуоторванной головой, распластался труп его брата.
И тут вдруг Егору что-то попало под ноги. Наклонившись, он поднял «узи», брошенный Шепелевым. Это была удача. Теперь у него тоже есть оружие. Чтобы не нарваться на Шепелева с Карагодиным, он стал пробираться к поляне не по свежепроложенной тропинке, а параллельным курсом, немного свернув.
Между стволов деревьев и низко свисающих ветвей уже видны были языки пламени – сбиться с курса было невозможно. Егор вышел к поляне примерно в том же месте, где его обнаружил Эдик. Да, точно, вот и его следы. Егор лег на снег и выглянул из-за кустов.
Вилен Михайлович, освещаемый дрожащим пламенем костра, с ожесточением орудовал лопатой. Он был в одной рубашке, полушубок и свитер валялись рядом. Его лицо, штаны и рубашка были в грязи, потому что он то и дело вставал на колени в оттаявшую землю и помогал себе руками. Глаза его горели дьявольским огнем, в них отражалось пламя. Он то и дело бросал лопату и хватался за лом. Ударив с ожесточением ломом в очередной раз, Яковенко бросил и его и подхватил валявшееся неподалеку ружье. Он внимательно прислушался, водя стволом из стороны в сторону, и, не обнаружив опасности, снова принялся за свое дело.
По его лицу градом катился пот, рубашка выбилась из-под штанов, но Вилен Михайлович, казалось, ничего этого не замечал. Вскоре он, в очередной раз бросив лопату, снова встал на колени. Видно было, как напряглась его спина, когда он вытягивал что-то из выкопанной ямы.
Ржавый металлический ящик, стоявший перед ним, совершенно не походил на хранилище несметных сокровищ. Дико озираясь, Вилен Михайлович придвинул к себе ружье и попытался открыть ящик, но крышка не поддавалась. Яковенко несколько раз ударил по крышке прикладом двустволки и снова наклонился над ящиком. Он взялся за нее двумя руками, и, скрипя проржавевшими за десятилетия петлями, она поддалась. Вилен Михайлович плюхнулся перед ящиком на колени, словно язычник перед фигуркой божка, и открыл крышку до конца. Замерев на целую минуту, Яковенко смотрел на содержимое ящика, словно загипнотизированный удавом кролик. Опомнившись, он запустил в ящик обе руки и поднял их вверх. Из ладоней обратно в ящик посыпались блестящие камушки. Крупные и помельче, они играли в свете костра своими острыми краями. Егор тоже поддался на этот ослепительный блеск. Он постарался отогнать от себя наваждение, но тут на другой стороне поляны громко хрустнула ветка.