Альпинист. Книга 2
Шрифт:
Снег по-прежнему оставался глубоким, крутизна склона возросла. Казалось, гора насмехается над нами, как бы говоря: «куда вам, муравьям, дерзновенно пытаться подняться на меня?».
Мы вновь сделали привал.
— Ты как? — спросил я девушку, видя, что она совсем измотана.
— Нормально, — ответила та.
— Заночуем здесь…
— Нет! — оборвала она меня. — Отдохнем и пойдем дальше.
— Уверена?
— На все сто процентов. Я пристально посмотрел на Лесю и вдруг понял, что усталость ее не физическая, а больше психологическая. Обстоятельства давили со всех сторон.
Девушка всхлипывала. Я обнял Лесю, прижал покрепче к себе.
— Мы доберемся. У нас все получится. Просто верь мне.
Эти простые слова немного успокоили девушку. Она глянула на меня, и в ее заплаканном лице я вдруг увидел такую теплоту, что вся усталость снялась словно рукой.
Гора испытывала нас на прочность. Это была не злость, не издевательское наслаждение, а терпеливое наблюдение, чтобы получить ответ — достойны ли мы быть на ее вершине? И я вдруг почувствовал стальную уверенность, что мы достойны, мы сможем это сделать.
— Мы поднимемся! — произнес я.
Леся глянула на меня, кивнула. И повторила:
— Поднимемся.
На этот раз мы шли уже совсем с другим чувством. Усталость осталась, но теперь мы наблюдали за ней отстраненно, словно со стороны, будто тоже пытаясь выяснить, на что способны наши тела?
Вдали показалась скала, похожая на пробку из-под шампанского, огромную, метров под шестьдесят. Мы подошли ближе, решили сделать небольшую передышку, заодно рассмотреть необычный рельеф скалы. Походил он на изъеденную жучками древесную кору. Под лавовым монолитом оказалась ложбина, в которой можно было весьма неплохо укрыться от ветра и даже поставить палатку, но мы решили, что воспользуемся ей на обратном пути.
Мы обогнули скалу, вышли на гребень и двинули осторожно по нему, виляя то вправо, то влево, чтобы не улететь с нависающих карнизов вниз. Я шел первым, за мной — Леся. Ледоруб втыкался в плотный снег с приятным хрустом, но в какой-то момент я вдруг почувствовал, что под снегом — пустота. Я вовремя успел остановиться и подкорректировать маршрут. Считывать линию гребня надо иметь талант, об этом еще Молодов говорил. Тут мало опыта, еще интуиция должна быть.
И вновь скала, на этот раз не такая большая, похожая на акулий зуб. Про эту скалу я тоже помнил — Молодов акцентировал на ней внимание. За этим «зубом» идет самый неприятный участок. В зависимости от погоды и времени года он может растягиваться от шестидесяти до двухсот метров. Узенький гребень, в полметра, слева и справа — обрыв. Кажется, наступишь чуть сильней и пробьешь корку или отвалиться кусок снега вместе с тобой.
Поэтому двинули медленней, осторожничая на каждом шагу. Ледоруб тоже не дает страховки и в голове вспыхивало только одно: одна ошибка — и конец.
Прошли десять метров, двадцать. И вновь это неприятное чувство, когда ледоруб вдруг проваливается — под снегом нет плотной поверхности. Я замедлился, хотел предупредить Леся об опасности, но успел только повернуться.
— Андрей! — выдохнула вдруг Леся.
И провалилась.
Карниз обвалился, а вместе с ним и девушка. Я и сам не понял, что произошло — только секунду назад спутница стояла передо мной, как вдруг исчезла с поля зрения.
Но тело мое сработало на уровне инстинктов. Я бросился вперед, одной рукой выкидывая ледоруб и закрепляясь, второй хватая Лесю.
Успел. Перехватил девушку за рукав и сам закрепился.
Мы повисли на карнизе.
— Держу! Держу! — проскрежетал сквозь зубы я.
Взгляд невольно упал вниз и я увидел, что под нами метров триста пустоты. А внизу, на гребне, скалы. Лететь прямо на них. Верная смерть.
Леся, надо отдать ей должное, хоть и запаниковала, но вовремя взяла себя в руки, не стала барахтаться и только усугублять положение. Только попискивала, словно мышка.
— Сейчас… вытащу! — произнес я, пытаясь подтянуть девушку.
Не вышло.
В нормальных условиях я бы смог это сделать без труда. Но тут… я потерял много сил при восхождении, плюс разряженный воздух не подпитывал мышцы в необходимом объеме. Поэтому я довольно скоро почувствовал, что руки начинает сводить судорогой. Какое же мерзкое, уже забытое чувство — ощущать себя слабым.
— Нам не удержаться вдвоем, — вдруг произнесла девушка, озвучив мои мысли
— Что? — удивленно воскликнул я от неожиданности.
И вдруг понял, что намеревается сделать девушка.
— Не смей! Держись!
— Андрей, так будет правильней. Вдвоем мы сорвемся. А один ты…
— Замолчи! — рявкнул я.
Слишком грубо. Но по-другому никак. Уж лучше так.
— Слышишь? Замолчи! Даже не смей этого произносить вслух!
И вновь подтянул руку, пытаясь удобней перехватить Лесю. Вышло так себе.
Нужно было как можно скорей что-то придумать.
— Андрей…
— Я приказываю тебе держаться!
Я огляделся. Справа от меня была ровная стена. А вот слева, метрах в двух, имелся небольшой выступ. Маленький, но достаточно удобный, чтобы разместить на нем ногу.
— Леся, слушай! Я тебя раскачаю. Слышишь? Ты должна ногой зацепиться за вот тот выступ. Видишь его?
Девушка глянула, кивнула.
— Встанешь на него, перенесешь центр тяжести, это даст нам возможность перегруппировать силы. Потом схватишься…
Я присмотрелся. Особого выбора там не было. Если только за наледь, вертикально выпирающую и похожую на трубу.
— За ту сосульку. Увидела? Хорошо. Насчет «три». Раз…
Я качнул девушку. Рука аж хрустнула от напряжения. Девушка тоже помогла создать дополнительную инерцию, из-за чего я чуть не улетел вниз. С трудом удержался.
— Два…
Еще движение, теперь в другую сторону. Амплитуда стала больше, но не достаточной. Я добавил силы. И почувствовал, что ледоруб вдруг начал грызть своим лезвием лед, опуская нас. Масса слишком большая, мы сползаем вниз!
Ну же! Еще одно колебание в противоположную сторону и…
— ТРИ!..
Я швырнул девушку вперед. Ледоруб вновь лязгнул и спустился еще ниже.
— Есть! — выдохнула девушка, хватаясь свободной рукой за льдину, а ногой вставая на небольшой, размером с консервную банку выступ.