Альпийская крепость
Шрифт:
Однако Скорцени прекрасно понимал, что все это уже агония. Группировка Шернера катастрофически таяла, поэтому из Чехии поступали противоречивые сведения, по одним из которых сам фельдмаршал уже пребывал в плену у русских [110] , по другим — кончил жизнь самоубийством. Из этой же серии были сообщения о том, что север Германии во главе с гросс-адмиралом Деницем, на которого возлагались такие радужные надежды, давно капитулировал, а войска американцев уже подходят к Радштадту. На кого он, Скорцени, мог теперь рассчитывать? Только на самого себя.
110
По
Судьба Германии была решена, теперь обер-диверсанту рейха предстояло разобраться со своей собственной судьбой.
41
На аэродроме «Люфтальпен-1» их самолет приземлился с пробитым в нескольких местах фюзеляжем и в сопровождении двух английских истребителей, пытавшихся добить его уже на посадочной полосе. Очевидно, англичане так и поступили бы, если бы их не отогнали своим огнем зенитчики. Причем, как оказалось, это был последний бой аэродромных артиллеристов. Усадив Скорцени и его адъютанта Родля в почти переполненный кузов единственного уцелевшего после бомбежек грузовика, Зонбах прокричал командиру зенитчиков, чтобы он уводил своих солдат в горы и тоже приказал водителю уходить в глубину Альп по ухабистой горной дороге.
Еще из переговоров пилота с радистом секретного аэродрома Скорцени знал, что замок Шварцбург уже занят американцами и что отряд янки на бронетранспортерах и вездеходах продвигается в сторону аэродрома, преодолевая сопротивление выставленных Зонбахом заслонов. Поэтому отходить в сторону замка и озера уже было бессмысленно; они уходили в глубину гор по единственной пока что не перекрытой вражескими патрулями горной дороге, если только ее вообще можно было назвать дорогой.
На одном из изгибов серпантина Скорцени, сидевший у заднего борта, в самом деле увидел сразу две колонны войск, продвигавшихся в сторону аэродрома и со стороны замка графа фон Ленца, и со стороны Рейнштока. На переднем бронетранспортере, идущем со стороны города, заметили их машину, и пулеметчик попытался достать ее, однако обе посланные им очереди прошили склон возвышенности над головами беглецов.
Уже затемно они добрались до какой-то горной деревушки на два десятка домов, в которой скопилось до сотни дезертиров. Те приняли группу Скорцени за карателей, и Зонбаху лишь чудом удалось убедить их вожака, что они сами уходят от погони, поскольку американцы захватили аэродром и ближайшую долину. А когда среди «старожилов», которых местные жители уже называли «дезертир-оккупантами», обнаружился бывший агент СД, лично знавший Скорцени, дезертиры и вовсе потеснились, чтобы уступить одно подворье для его группы. Радист Зонбаха тотчас же связался по рации с «Хижиной Боша», и штурмбаннфюрер Хунке доложил, что рядом с ним находятся графиня фон Ленц, Свирепый Серб, Никола Градич и четверо горных егерей, которые обеспечивают их охрану
Узнав, где они расположились, Градич пообещал, что свяжется с базой «Мелиты», которая оказалась между деревней и «Хижиной Боша», чтобы оттуда направили проводника. При этом выяснилось, что еще километров десять группа Скорцени может проехать на машине.
На рассвете деревенский дозор наткнулся на разведывательный вездеход американцев, вслед за которым подтягивался отряд горных рейдеров. После небольшой «ознакомительной» перестрелки дезертиры вступили с американцами в переговоры о сдаче в плен. Причем одним из первых вопросов, который задал американский офицер, касался Скорцени. Лейтенант интересовался: правда ли, что среди военнослужащих, нашедших приют в деревне, находится известный германский диверсант Отто Скорцени, поскольку появилась информация, что вчера он прибыл на аэродром «Люфтальпен-1»?
Старший дозора знал, что Скорцени в деревне, однако ответил, что не слышал о таком.
— Если лучший диверсант этой войны все же оказался в деревне, — не поверил ему лейтенант, — то передайте ему, что командир роты рейдеров рад будет считать его своим личным гостем и гарантирует ему полную безопасность. И еще сообщите ему, что Германия капитулировала, а генерал-полковник СС Кальтен-бруннер, как и множество других генералов и фельдмаршалов, уже находится у нас.
«Значит, охота за тобой началась», — сказал себе оберштурм-' баннфюрер, как только вездеход американцев повернул к своим, и тут же приказал Зонбаху готовить машину к отъезду. Кроме водителя они с бывшим начальником аэродрома взяли с собой в машину только адъютанта Родля, да опять забросили в кузов три опечатанных мешка с валютой, на которых значилось, что они наполнены архивными документами СС.
Проводников было двое, и поджидали они Скорцени у полуразваленной хижины, у которой дорога заканчивалась и начиналась горная тропа.
Они шли весь остаток дня, а затем и всю ночь, благо что она выдалась лунной, подарив себе лишь часовой привал у костра. Наутро же они увидели на крохотном плато посреди альпийского луга хижину, построенную под кронами трех могучих сосен. А неподалеку от нее, на склоне горы, обнаружился хорошо замаскированный вход в обшитую досками и обвешанную овечьими шкурами «двухкомнатную» пещеру, в которой уже отдыхали прибывшие сюда из «Хижины Боша» штурмбаннфюрер Хунке, Свирепый Серб и Градич. Причем, как оказалось, большую часть двадцатикилометрового пути они проехали по горным дорогам и альпийским лугам на мотоциклах с колясками, которые спрятали в нескольких километрах отсюда. Эти мотоциклы находились здесь постоянно и использовались курьерами «Альпийской короны», как единственное доступное транспортное средство. Дальше, от «Хижины Боша» и почти до границы, они проходили, доставляя грузы на вьючных горных лошадках, которых на время арендовали вместе хозяевами…
— Теперь вы, господин Скорцени, имеете полное представление о том, что такое «Тропа Ангела», — вместо тоста произнес Градич, когда, после двухчасового отдыха, они вместе собрались в хижине за столом.
— И вижу, что она вполне приемлема для того, чтобы для многих наших людей стать тропой исхода в Швейцарию или в Италию, а дальше — в остальной мир.
— Вы уже понимаете, оберштурмбаннфюрер, что американцы рыщут в поисках вас и что оставаться здесь бессмысленно, — сказал Хунке, распорядившись, чтобы егеря распределили тщательно упакованные пачки по альпинистским рюкзакам. — Поэтому вновь предлагаю: уходите к «Хижине Боша», а затем и за границу, вместе с нами. Теперь мы все в одном статусе, все — странники гор.
Не успел Скорцени ответить отказом, как наблюдавший за окрестностями горный стрелок, засевший на вершине скалы, объявил, что видит американских рейдеров. Они приближаются с двух сторон: по тропе, ведущей от «Хижины Ангела», и по звериной тропе, поднимающейся прямо к хижине из ближайшего горного хутора.
В ту же минуту группа по тревоге собралась в дорогу и, тщательно завалив камнями и замаскировав небольшой вход в пещеру, вышла на тропу, уводящую круто в гору, к перевалу. Последним, заметно поотстав, шел Зонбах, который присоединился к уходящим уже после того, как Хунке и все остальные с ним попрощались.
— Вы тоже можете уходить, Родль, — произнес обер-диверсант рейха, заметив, с какой тоской смотрит он вслед «странникам гор». — Вы честно служили, честно и до конца выполнили свой долг. Я же попытаюсь задержать рейдеров.
— Что-то не припоминаю, чтобы я был разжалован из адъютантов, — твердо ответил гауптштурмфюрер, подавляя в себе минутную слабость.
— Вы правы, Родль: не разжалованы. Благодарю за службу, адъютант, — так же сдержанно обронил обер-диверсант рейха.
А еще через несколько минут, как только на тропе показалась каска первого американского рейдера, Родль выступил вперед и, закрыв телом своего командира, поднял руки вверх: