Альсара
Шрифт:
– Это вообще законно, держать людей в карцере? – возмутилась она, но в ответ услышала лязг закрывающейся двери и поворот ключа в замке.
В камере загорелся свет, Азия не поверила своим глазам. Десяток разрисованных зэков глазели на неё со всех сторон, и ничто, кроме дырявых решётчатых стен не отделяло её от них.
«Это мужская тюрьма», – мелькнуло в голове, и чья-то волосатая рука схватила её за плечо.
– Какая сладенькая, – под одобрительный гогот сокамерников зэк притянул Азию к решётке и облизал её щёку. –
Азия вырвалась из его лап, упала на бетонный пол и с отвращением стала вытирать щеку.
– Тебе что, мужики не нравятся? – не на шутку разошёлся он, схватил ведро помоев и окатил её с головы до ног.
– Подмойся! – радостно улюлюкали остальные.
Азия прижалась спиной к двери и заплакала.
– Чего нюни распустила? Что, уже не такая смелая? Может, адвоката позвать?
Один из зэков ухватился за решётку двумя руками, будто собирался её выломать, и стал дико орать.
Мокрая и грязная Азия сидела на полу, мечтая поскорее убраться из этого места.
Открылась дверь, и её выпустили из камеры.
– Признание подпишешь? – поинтересовался офицер.
– Да, – прошептала она.
– Наверное, перед судом тебе нужно помыться.
Её отвели в душевую. Там было темно, с потолка свисали холодные капли. Азия разделась и встала под ледяные струи воды. Хотелось бесконечно жалеть себя и плакать, но слёз уже не осталось.
Она надела свои старые шмотки, выстиранные вакуумной машинкой, и застыла перед зеркалом. Впалые щёки, потухший взгляд. Азия попыталась улыбнуться, но улыбаться совсем не хотелось.
– Идём, – позвал начальник конвоя.
+++
В почти пустом зале суда было тихо, лишь лампы гудели под потолком. От этого звука хотелось спать, глаза слипались сами собой. Судья шептался с секретарём и не обращал внимания на подсудимую.
– Приговор! – наконец заговорил он. Азия широко открыла глаза и сделала вид, что вовсе не засыпала. – Согласно закона… учитывая ситуацию… принимая во внимаение обстановку… ссылаясь на букву и дух…
«В жизни не слышала ничего более нудного», – думала она, пытаясь держать глаза открытыми.
–…Биара приговаривается к расстрелу! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! – эти слова стали для неё неожиданностью.
– А разве можно проводить суд ночью?! – протестовала Азия, но её уже выводили из зала.
Её отвели в одиночную камеру, с застеленной койкой. Спать уже не хотелось. Азия достала подводку для глаз и принялась старательно рисовать стрелки. Надо было чем-то занять себя, к тому же, не хотелось умирать некрасивой.
Скрипнула дверь, и в камеру вошёл пожилой мужчина.
– Меня зовут Францыч. Пойдёшь со мной.
Он дал ей пару секунд сделать последний штрих и вывел из камеры. Во дворе пахло росой, щебетали птички. Францыч галантно открыл дверцу ветхого гравитона и пригласил Азию на борт.
– Спасибо, – старалась она быть приветливой.
– Восхищаюсь
Гравитон поднялся в небо и устремился за горизонт.
– И за что тебя?
– Не знаю, – Азия всё ещё не верила, что её расстреляют, – жаль, что я так и не побывала в Омикроне.
– Город как город, ничего интересного, – Францыч зашёл на посадку.
Под бескрайним синим небом бурлил солончак, подёрнутый дымкой. Францыч помог Азии спуститься на землю, и тут у неё случилась истерика:
– Пожалуйста… прошу Вас… я ведь никому не причинила зла. Ну что я такого натворила? Я ведь ничего не понимаю в этих судах!
– Иди, – твёрдо приказал палач. Азия повернулась к нему спиной и сделала первый шаг. Слёзы катились градом, и она не слышала ничего кроме собственных рыданий.
Раздался выстрел… она упала на колени и закрыла уши руками.
+++
Когда она раскрыла глаза, всё так же светило солнце.
«Я жива?», – подумала Азия и подняла голову. Гравитон, доставивший её сюда, улетал прочь.
– Жива, жива! – смеялась она от счастья.
Всё кругом укрывала соляная корка, похожая на первый лёд. Идти следовало осторожно, чтобы не провалиться. Кое-где в лужах стояла вода неприятного жёлтого цвета, и пахло, как в сортире.
Там же кишели рыбины, похожие на громадных червей с колючими жабрами. Выпучив глаза, они грелись на солнышке, выставляя свои крючковатые языки, а после ныряли в гнилые норы. Азия до дрожи в коленках боялась этих чудищ. В детстве ей рассказали историю, про мальчика, который случайно наступил такой рыбине в пасть, и та утащила его в своё логово.
Вдали мерцали сопки. За кромкой облаков они смотрелись как пришельцы из параллельной Вселенной. Там шли дожди, сияла радуга.
Вдруг из тумана выплыло приспособление, похожее на колесо обозрения. Азия застыла на месте. Она представить себе не могла, что существуют подобные штуковины. Таинственный аппарат подъехал ближе, и сидящая за рычагами женщина прокричала:
– Эй! Здесь опасно гулять! Запрыгивай, подвезу, – она протянула Азии руку и помогла забраться в люльку.
– Я немного сбилась с пути.
– А куда ты шла? – путница дёрнула за рычаг, и колесо покатилось дальше. – Ты случаем не голодна? – она достала из-под сидения кастрюлю с поварёшкой. Азия сняла крышку и почувствовала кислый запах, исходящий от белой субстанции. Лишь для приличия она съела пару ложек и только потом поинтересовалась:
– А что это?
– Прости, ничего другого нет, – путница шепнула ей на ушко название блюда. Азию едва не стошнило, ей захотелось побыстрее прополоскать рот, лишь бы избавиться от этого привкуса. Но она сдержалась.