Альтаир (с илл.)

Немцов Владимир Иванович

Он машинально поправил галстук и шагнул к столу.

— Простите меня, Афанасий Гаврилович. Перед вами я особенно виноват. И перед вами, — Вадим приблизился к Медоварову, исподлобья глядя на его спину. Если я вас оскорбил.

— Как так «если»? — возмутился Набатников.

— Правда никогда не может оскорбить, — упрямо сказал Вадим. — А я говорил правду… За резкость простите… Не сдержался.

— Идите, — Афанасий Гаврилович глазами указал Вадиму на выход. — Вы тоже свободны, — повернулся он к Жене. — Помните о вашем обещании.

Вадим и Женя ушли. Толь Толич

посмотрел в пластмассовое окошко и, убедившись, что они далеко, злобно заговорил:

— Вот она, нынешняя молодежь. Обувшись, в рот лезут. Конечно, мы этого дела не оставим, напишем куда следует. Мальчишка, щенок — и вдруг осмеливается подрывать авторитет старших, и, главное, в вашем присутствии! Какая наглость!

Набатников молча перебирал бумаги, затем поднял строгие глаза.

— Вы о своем авторитете заботитесь? Боитесь, как бы его не подорвали, зло усмехнулся он, — а сами подрываете веру в людей. И это посерьезнее. Взять хотя бы историю с Багрецовым. С детства в нем воспитывали эту веру. Учили любить и уважать старших, они, мол, справедливы, твердо держат слово… А что у вас получилось?

— Помилуйте! — Толь Толич обиженно заморгал. — Есть всякие хозяйственные соображения, финансовая дисциплина. Разве он в этом что-нибудь понимает?

— Нет. Но он отличает правду от лжи.

— Очень даже странно, Афанасий Гаврилович. Вы кому верите — мне или мальчишке?

— А почему вы считаете, что мальчишке нельзя верить?

— Но ведь он уже обманул вас. Привез игрушки, которые годны лишь для забавы. Шарлатан! Если изволите, я вам это докажу.

— Вряд ли. Радиотехника не ваша специальность. А вас я попрошу, не сейчас, а как-нибудь на свободе, помочь мне разобраться в истории с командировкой Багрецова.

Набатников встал, считая, что разговор окончен.

С этой минуты Толь Толич потерял покой и самочувствие его было скверное. Секретарь партбюро 1-го отдела Набатников пользовался в институте и любовью и уважением как со стороны дирекции, так и всех сотрудников. Если он узнает все подробности, связанные с командировкой техника Багрецова, выяснит, какую неприглядную роль здесь играл Медоваров, то не избежать тому неприятностей. Главное, чего особенно боялся Толь Толич, — может вскрыться истинная причина, почему вместо кандидатуры техника-изобретателя Багрецова, рекомендованной начальником экспедиции, выплыла никому не известная радистка. Дознаются, что она племянница того самого Аркадия Михайловича, который устраивал Медоварова в институт. Аркадий Михайлович и не заикался насчет племянницы, это уж сам Толь Толич захотел выслужиться перед ним. Так сказать поблагодарить за заботы, выразить признательность Аркадию Михайловичу.

«Не получилась ли медвежья услуга? — ночью спрашивал себя Медоваров, мучаясь от бессонницы. — Аркадий Михайлович за такую глупость по головке не погладит. Не только не заступится — отшатнется. Скажет: «Знать не знаю, ведать не ведаю». В другой раз и на порог не пустит. Эх ты, шляпа с пером! — горько корил себя Толь Толич. — Опять на изобретателе засыпался. Тот хоть мастером был, все-таки должность. А этот — что? Воробей».

В душе Толь

Толича было погано, как в осеннюю слякоть, — темень, пронизывающая сырость и никакого просвета. Конечно, все это пустяки, ну, ошибся, грешен. Не из таких бед выкручивался. Но чем черт не шутит!..

Он видел свое единственное спасение в неудаче Багрецова. Если вторичные испытания «керосинок» будут безуспешны, то о чем может быть разговор? Правильно поступил помощник начальника экспедиции. Правильно отменил командировку лжеизобретателя. Правильно сделал, что оформил новую радистку. Умеет распознавать людей. Честь ему и хвала за это!

Но когда вот уже целые сутки сам Багрецов и трое студентов, пришедших ему на помощь, возятся с аппаратами, когда их консультирует опытный радист с узла связи экспедиции, то вряд ли поверишь в счастливый исход. Наладят они радиостанцию. Упорные, дьяволы.

Медоваров ловил быстроногого Левку — он бежал с каким-нибудь миллиамперметром, взятым напрокат у физиков, — и озабоченно спрашивал:

— Чем порадуешь, молодец? Скоро?

Лева отвечал, что приемник почти отладили и передатчик уже на очереди, но этому вовсе не радовался Толь Толич, а лишь плотнее сжимал тонкие побелевшие губы.

Митяй степенно проходил мимо. От него узнавал Толь Толич, что передатчик налаживается плохо.

— По капле, по миллиамперу, приходится выжимать ток в антенну, — пояснял Митяй. — Ничего, отрегулируем. Не беспокойтесь.

А Медоварову казалось, что это из него по капле выжимаются проклятые миллиамперы, они — как кровь, которую он не отдаст попусту. Рушилось годами накопленное благополучие. Он уже видел себя в кабинете директора института. «Прошу вас, Анатолий Анатольевич», — указывает ему на кресло академик. Здесь же сидит секретарь партбюро одного из самых важных отделов института, Набатников. «Сожалею, очень сожалею, — говорит академик, нервно теребя седую бородку. — Но мы вынуждены с вами расстаться».

«Нет, конечно, это слишком, — убеждал себя Толь Толич. — Я человек честный, под судом не был. Берег государственную копейку. Считался хорошим организатором. Умел ладить с людьми. Сколько одних благодарностей на своем веку получил! Сохранились все выписки из приказов».

Заканчивались последние приготовления к небывалому опыту. А маленький человечек, которому доверили участвовать в этом большом деле, думал совсем о другом. Он принимал грузы, составлял графики работ, механически отдавал распоряжения, а голову сверлила все та же неотвязная мысль: «Эх, если бы у него ничего не вышло! Проклятый мальчишка!»

А у мальчишки выходило. Толь Толич вежливо желал ему успеха, шутил, улыбался и ждал развязки. О, если бы он мог раздавить своим сапогом хрупкую коробочку радиостанции! Нет, он не так воспитан. Это хулиганство, бандитизм. Сейчас Багрецов работал с батареями, и Толь Толич знал, что стоит только прикоснуться кончиком провода, идущего от анодной батареи к контакту, соединенному с нитями ламп, как в них промелькнут веселые искорки и радиостанция замрет. Трудно будет заменить перегоревшие лампы, Багрецов уже использовал единственный запасный комплект.