Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера
Шрифт:
К тому времени, как Джеффу исполнилось два года, он уже заговорил. Он называл себя «Джеффи» и умел на пальцах показывать свой возраст. Он мог произнести слова «горшок», «вверх» и «телевизор» и уже через несколько месяцев выучил наизусть свою первую молитву (Лайонел был преданным и набожным лютеранином). Эта молитва звучала так: «Теперь позволь мне отойти ко сну, я молю Господа сохранить мою душу. Да благословит всех Бог. Пусть Джеффи будет хорошим мальчиком. Аминь».
В 1962 году Лайонел получил магистерскую степень и поступил в аспирантуру государственного университета штата Айова ради степени доктора философии. Это повлекло за собой очередной жизненный поворот для семьи: им снова пришлось переезжать. Они купили небольшой домик в городе Эймс, штат Айова. Мебели сначала практически не было (квартиру в Милуоки они снимали с мебелью), но Джефф не расстраивался
Когда Джефф начал ходить в начальную школу в Эймсе, он, по словам его матери, был очень застенчивым. Это выражение она еще много раз будет использовать впоследствии. Поскольку его все время называли «новеньким», для себя он вообразил, что отныне это его имя в новой, необычной обстановке. Учительница подарила ему еще одного питомца – серую мышку, – но этого оказалось недостаточно, чтобы Джефф победил свою стеснительность, и школа абсолютно не привлекала его. Казалось, ему сложно общаться с другими мальчиками, он совсем не знал, как найти с ними общий язык; он был неловким, чувствовал себя не в своей тарелке. Он с трудом самостоятельно надевал и снимал ботинки, а педагоги ему не помогали. Он расстраивался и начинал из-за этого плакать.
В конце 1963 года его лечили от ушной инфекции, а также пневмонии, которая протекала в легкой форме. Родителей Джеффа предупредили, что нужно следить за состоянием его грыжи – может потребоваться операция. Через несколько дней после этого семья чудесно отметила Рождество, во время праздника Лайонел, к огромной радости маленького Джеффа, нарядился Санта-Клаусом, и мальчик с удивлением трогал его искусственную бороду и накладной живот. Однако через несколько недель родителям стало ясно, что грыжу надо срочно лечить, и они с тревогой отправили маленького Джеффри в больницу. Случилось так, что ему пришлось провести две операции по удалению грыжи; подобное вмешательство крайне тяжело проходит даже для взрослого человека, а для четырехлетнего мальчика это и вовсе ужасно. Джеффри вспоминал, что, когда лежал в больнице, они вместе с другими детьми смотрели передачу, которая называлась «Заколдованные»; предположительно это было до операции. Саму операцию провели 19 марта 1964 года.
Все, что он чувствовал, оправившись от наркоза, – это сильная боль в паховой области. Двадцать семь лет спустя он расскажет доктору Джудит Беккер: боль была настолько сильной, что он даже подумал, что ему, должно быть, отрезали гениталии. Интересно, чувствовал ли он это на самом деле и как подробно ему объяснили, что это не так. Очевидно, он спрашивал свою мать, остались ли у него интимные органы, но мы не знаем, что она ему на это ответила. В своем дневнике она отмечала, что Джефф «отлично вел себя в больнице… [но] после этого испытания ему очень не нравился доктор». Джойс проводила с ним столько времени, сколько могла. Ночью он говорил ей: «Иди домой, мамочка, а я буду спать». Боль мучила его около недели, и он запомнил это навсегда. Учитывая беспокойный характер мальчика в будущем и яркую природу его проявления, можно задаться вопросом, не была ли эта операция слишком значимым событием в его жизни. Глубокий разрез в чувствительной области, проникновение в его внутренности, ощущение, что чужие руки вторгаются в твою личную жизнь, – все это еще после проявится неприятным образом. В течение долгого времени это оставалось самым интимным событием в его жизни.
У мальчика все еще не было друзей, он оставался на удивление застенчивым. Иногда Джойс приходилось отводить его в школу в таком несчастном и испуганном состоянии, что по пути он плакал. Когда Джеффу исполнилось пять лет, она перевела его в школу Уиттера, где в автобусе, каждый день отвозившем детей в школу, он сидел рядом с мальчиком по имени Кент. После этого знакомства он начал вместе с ним и другими мальчишками изучать окрестности. В их районе жили люди с низким уровнем дохода, под мостом проходил длинный туннель, и ребятам нравилось исследовать его, потому что он был темным и жутким. Он подружился с одним
– Когда я был маленьким, я был такой же, как все, – сейчас говорит он.
Он проводил много времени, играя среди яблонь или на кучах угля, приходил домой грязный, весь покрытый угольной пылью, и получал за это очередной выговор. На окраине Эймса находился исследовательский центр, где в научных целях содержали все виды сельскохозяйственных животных, и Джеф часто проводил время, наблюдая за ними. Позднее он понял: это было своего рода место радиационных испытаний, но в то время оно казалось ему волшебным миром живых существ. Люди, которые там работали, носили длинные резиновые перчатки до подмышек, и как-то он увидел человека, который засунул свою руку прямо внутрь коровы. Затем однажды он обратил внимание на большое, длинное заброшенное здание, ступени которого были усеяны дохлыми мышами и крысами. Им овладело любопытство.
– Я подошел и хотел проверить, не заперта ли дверь, и толкнул ее. Никогда в жизни не видел так много мышей и крыс, бегавших по углам. Весь пол находился в движении, там все было просто усеяно ими. Я довольно быстро убежал оттуда. И они тоже выбежали за дверь.
В щели одного из заброшенных зданий Джефф нашел гнездо шершней. Он велел маленькому чернокожему соседскому мальчишке просунуть руку и посмотреть, что внутри, сказав, что там, скорее всего, сидят божьи коровки. Мальчик послушался и был сильно ужален, а когда побежал домой, то рассказал матери, что его укусили божьи коровки.
– Это было подло. Думаю, мне тогда было четыре или пять лет.
И тем не менее его увлечение животными и насекомыми не ослабевало. Змеи, жабы, крабы, черепахи, рыбы, дикие кролики и котенок по имени Бафф будоражили его любопытство и пленяли воображение. Однажды они вместе с отцом ехали на велосипеде по парковке исследовательского центра, когда заметили нечто, похожее на шар пыли – по крайней мере так показалось Лайонелу. Но Джефф присмотрелся получше, и оказалось, что то был ночной ястреб. Они отнесли птицу домой.
– Он был для нас как домашний питомец. Подходил, когда мы его звали, ел из наших рук и тому подобное. Мы назвали его Дасти.
Птица оставалась с ними, пока не окрепла достаточно, чтобы улететь, но тем не менее, по словам Джойс, «она откликалась на свист даже через три дня после исчезновения».
Примерно в то же время Джефф нашел под домом несколько костей, залез туда «ползком», достал их и решил, что они абсолютно потрясающие. Он называл их «смычками» и постоянно с ними играл. Держа в руках кого-то из своих животных, он чувствовал внутри них эти «смычки» и задавался вопросом, похожи ли они на те, что уже были у него.
1969 год стал важным годом для семьи Дамеров. Во-первых, повысилась гиперчувствительность Джойс: усилилась депрессия, а вместе с ней и потребность в конфликтах. Чтобы получать удовлетворение от примирения с мужем, она ссорилась из-за пустяков. Также Джойс начала принимать таблетки в надежде стать поспокойнее и удваивала дозу, когда они не приносили ей желаемого результата. Был случай, когда она с помощью передозировки «Секоналом» [15] пыталась покончить жизнь самоубийством, но возможно, что она просто без должной осторожности забросила большее количество таблеток себе в горло. Затем она стала пить «Мепробамат» [16] три раза в день.
15
Сильное успокоительное, барбитурат. (Прим. ред.)
16
Транквилизатор, характеризуется коротким сроком действия, малой эффективностью и относительно высокой токсичностью, в настоящее время не применяется. (Прим. ред.)