Алтари Келады
Шрифт:
— Вы, каждый по-своему… — замялся Витри, — будто бы, помимо обычной жизни, видите еще какую-то неизвестную остальным глубину… или вечность, что ли… — Он замолк, не зная, какими словами выразить это ощущение.
— Мы, маги, глядим в вечность? — словно пробуя слова на вкус, повторил Альмарен. — Как красиво!
Витри приподнялся на локте. Память о погоне постепенно возвращалась к нему.
— А где полууттак? — с тревогой спросил он. — Вон там. — Альмарен кивнул куда-то вбок. — Кстати, ты мне напомнил об одном деле. — Он поднялся с колен и пошел к убитому Боваррану.
— Послушайте! — закричал он магу, вскакивая. — Идемте скорее к идолу! Может, она еще жива! Мы должны спасти ее!
Альмарен поспешно вернулся к Витри.
— Где она? — спросил он.
— Там. — Витри потащил Альмарена за собой. — Она у идола и не может выбраться. Мы ведь придумаем что-нибудь? Вместе, да?
— Конечно, придумаем, — успокаивал его Альмарен, а Витри все бежал вперед, будто бы не истратил последние силы, спасаясь от Боваррана. Вскоре он вывел мага на край котловины и застыл на месте.
На дне котловины дышало жаром лавовое озеро, доходящее идолу до колен. Дуав равнодушно возвышался над ним, сложив каменные руки на груди и озирая окрестности единственной пустой глазницей. Силы разом оставили Витри, он упал на землю лицом вниз и горько зарыдал, во второй раз оплакивая гибель близкого человека. Ему казалось невозможным, невероятным, что его спутницы больше нет, что из мира исчезли ее упорство и воля, ее терпение и чуткость, ее удивительное умение вмещать в себя, океанскую стихию и видеть Келаду с высоты полета сеханского кондора. Альмарен, потрясенный взрывом отчаяния лоанского парнишки, опустился рядом с ним на колени.
— Ладно, не горюй, — попытался он найти слова утешения. — Время такое, что делать… Посланец Каморры мертв, а мы с тобой живы… В войне без жертв не бывает…
— Ты не знал ее… — прорыдал безутешный Витри. — Она была такая… такая… как этот проклятый камень, из-за которого… Но она была живая, понимаешь, живая!
Альмарен замолчал, дожидаясь, пока парнишка успокоится. Наконец тот оторвал от земли опухшее лицо, а затем сел, опустошенно глядя перед собой.
— Камень у меня, — сказал он Альмарену.
— Я знаю, — подтвердил маг. — Я чувствую его здесь. — Он указал на грудь лоанцу.
— Она просила передать его в верные руки, — сказал Витри.
— Передай его мне, — предложил Альмарен. — Ты достаточно из-за него натерпелся.
Витри взглянул на молодого мага, на его руки — подвижные кисти, узкие, но сильные ладони, крепкие, длинные пальцы. Видимо, эти руки показались лоанцу верными, потому что он полез за пазуху, вынул сверкающий кристалл и вложил в ладонь Альмарену.
— Вот он какой, Оригрен, — залюбовался камнем маг. — Знаешь, я видел такой же, только синий. Лилигрен.
— Ее звали Лила, — сказал Витри.
— А тебя? — спросил Альмарен. — Ори?
— Витри.
— А меня — Альмарен. Вот и познакомились. Пора нам, Витри, в обратный путь.
Лоанец
— Привал, парень, — сжалился над ним Альмарен. — Без отдыха ты далеко не уйдешь.
Они сели под деревом, глотнули воды из фляжки Альмарена, вынули еду.
— У меня одни дорожные лепешки, — извиняющимся тоном сказал маг.
— У меня тоже.
— Ничего не поделаешь, дорога. — Альмарен протянул кусок лепешки лоанцу. — Эта с медом. — Витри взял кусок.
— Ты ведь из Лоана, да? — продолжил разговор маг. — Ты всех своих односельчан знаешь?
— Да.
— Скажи, кто те двое, которые были в Цитионе по поручению колдуна?
— Это я.
— А другой?
Витри не ответил. Альмарен, увидев его лицо, не стал уточнять вопрос.
— Я знаю, из-за чего ваш алтарь потерял силу, — сказал он.
Витри поднял голову. Альмарен рассказал ему все, что знал о роли камней Трех Братьев в управлении магией и о перемещениях Синего камня.
— Сила вернулась к вашему алтарю через три дня после того, как вы ушли из села, — заметил он в конце рассказа. — Жаль, что ты зря преодолел такой дальний путь.
Витри ответил не сразу. Он вспомнил долгую дорогу в Келангу, тюрьму и побег, нападение уттаков, опасный, изнурительный путь на Керн. Было о чем рассказать, но слова не шли наружу.
— Не зря, — только и сказал он, а затем повторил, уже тверже:
— Не зря.
Альмарен и Витри пересекали обширную лесную поляну, бывшее пожарище, когда их остановил окрик:
— Эй!
Оба замерли как вкопанные и обернулись на голос, неожиданный на этом безлюдном острове. Сзади и справа от опушки отделилась человеческая фигурка и направилась к ним.
— Эй, Витри! — позвала она лоанца. Витри узнал ее. Лила, которую он считал погибшей, пробиралась к нему через покрытую пнями и колючкой поляну.
Он остолбенел от радости и облегчения, не догадавшись даже побежать навстречу.
Альмарен с любопытством уставился на черную жрицу, с самого Оранжевого алтаря занимавшую его воображение. Она спешила к ним, легко перескакивая через пни и разводя руками дикий малинник, но за несколько шагов остановилась.
Такой и увидел ее впервые Альмарен — исхудавшую и обветренную, в драной крестьянской одежде, с хлопьями вулканического пепла на плечах и коротких, встрепанных волосах. Но на дне ее синих глаз тлел неукротимый огонек еще живой, еще готовой принять борьбу пантеры. Она замерла в нескольких шагах, рассматривая чужака, ее испытующий взгляд встретился со взглядом молодого мага, стараясь проникнуть в самую глубину его сознания, ухватить его суть и смысл.