Альянс мусорщиков
Шрифт:
Я выключила микрофон и села.
После долгого молчания Призрак проговорил:
– Бруклин уйдет из Нью-Йорка вместе с Сопротивлением.
После еще более долгой паузы отозвался Блок:
– Манхэттен тоже уйдет из Нью-Йорка с Сопротивлением.
Я успела порадоваться кратчайшую секунду, прежде чем Майор произнес неизбежное:
– Трусы сбегут от теней, но Остров Квинс останется в Нью-Йорке.
Я прикусила губу, глядя на встревоженные лица членов подразделения. Они умрут.
Доннел
– Если Остров Квинс передумает до весны, мы будем рады взять вас с собой. На этом закончим встречу и перейдем к ужину. Те, кто покидает Нью-Йорк, встретятся завтра вечером, чтобы обсудить информацию о возможных новых домах.
Возник обычный хаос, сопровождавший окончание встреч, когда все подразделения пытались выйти одновременно. Мачико повернулся и улыбнулся мне.
– Ты уговорила Блока увести с нами Манхэттен, Блейз. Ты боролась словами и победила.
Я покачала головой.
– Я боролась словами и проиграла. Квинс остается. Я знаю большинство из их женщин со времен рыбалки и работы в саду. Я знаю всех до единого малышей и старших детей по работе в яслях и в школе. Некоторых я выходила во время зимней простуды, не дала им умереть, но теперь они сгорят заживо.
Меня поразил голос Лютера:
– Блейз, ты не можешь винить себя в этом. Ты убедила Блока. Признаю правоту Мачико: ты станешь лучшим заместителем главы альянса, чем я. Я бы никогда не наговорил всех этих сентиментальностей.
Удивительно, но именно его ворчливый тон убедил меня в том, что это истинное предложение мира.
– Спасибо, - сказала я.
– Мне было нелегко расти сыном Касима, - прибавил он. – Люди никогда не верили, что я достиг чего-то своим умом, они всегда считали, мол, дело в фаворитизме, и сравнивали меня с невозможно высоким стандартом отца. Когда он умер, я разрывался между горем потери и облегчением, что меня наконец начнут судить по собственным успехам. Но меня продолжали измерять меркой отца и считать, что я никогда с ним не сравнюсь. А самое худшее, я знал, что они правы.
– Это плаксивое самобичевание – извинение в твоем представлении, Лютер? – спросил Жюльен. – Думаешь, Блейз было легко, когда ее сравнивали с братом-предателем?
– Не начинай! – Я наставила на Жюльена указательный палец, услышала смех Лютера, а затем поняла, что Жюльен в панике смотрит на мое мерцающее оружие. Я поспешно опустила руку. – Прости, я о нем забыла.
– Пожалуйста, постарайся помнить о нем в будущем, - сказал Жюльен тоном чуть выше обычного.
Лютер похлопал его по плечу.
– Успокойся, Жюльен. Если бы ты обращал больше внимания на значение лампочек на оружии, то знал бы, что Блейз поставила его на безопасный режим.
– Не надо меня опекать! – рявкнул Жюльен.
– Лютер, Жюльен, идите спорить в другое место, - подавленно
Из-за наших спин появился Тэд.
– Есть ли шанс, что Майор передумает?
– Нет. – Я встала. – Когда лидер подразделения принимает решение, его изменение считается признаком слабости. Блоку хватило смелости это сделать, Майору – нет. Сейчас я отведу тебя в больничную палату, Тэд.
Его лицо вытянулось.
– Можно, я сегодня поужинаю в зале с тобой и Брейденом, а не в больничной комнате с Феникс? Я чувствую себя гораздо лучше и устал от кудахтанья Надиры.
– Надира заботится о тебе, поскольку ты очень тяжело перенес зимнюю простуду, - сказала я. – Уверен, что не устал после встречи?
– Я в порядке, - ответил Тэд.
Мы с Тэдом забрали Брейдена из больничной комнаты и отправились в зал. Сели с Доннелом и Мачико за один из столов Сопротивления и в молчании поели. Мы с Доннелом были подавлены, Мачико погрузился в размышления, и даже Тэд не болтал на этот раз.
Мы как раз закончили есть, когда из угла лондонского подразделения раздался крик.
– Что это?
Я обернулась и увидела, что Лед указывает на стеклянную стену здания. Солнце уже село, значит, должно быть совершенно темно, не считая огней Нью-Йорка, но в небе разгоралось зловещее красное свечение. Доннел встал и поспешил к стеклянной стене.
– Оставайтесь здесь, - сказала я Тэду и Брейдену и присоединилась к группе, торопящейся к окнам. Я пробралась сквозь толпу к Доннелу и в ужасе посмотрела на открывающийся вид. Это определенно был пожар. Крупный пожар. Я попыталась сдержать паническое рыдание, превратив его в слабый писк.
Лидеры четырех подразделений также пробились сквозь скопище людей к Доннелу.
– Горит Ньюарк? – напряженно спросил Лед.
– Сложно сказать, - ответил Доннел. – Но явно что-то на другой стороне реки Пассаик.
– Этот пожар охватывает большую площадь, - заметил Призрак. – Начинается огненный шторм?
– Я так не думаю, - отозвался Лед. – Если бы начался шторм, как в Лондоне, мы бы видели цепь пожаров по всему городу. Сейчас перед нами просто один из предупреждающих сигналов.
– Довольно крупный предупреждающий сигнал, - сказал Блок. – Доннел, я начинаю думать, что ты прав относительно огненного шторма.
Майор пожал плечами.
– Просто необычно крупный случайный пожар. Он за Пассаиком, значит, для нас не опасен.
За нашими спинами послышался женский голос:
– Остров Квинс, собирайтесь ко мне!
Я повернулась и увидела, что к углу Квинса бежит Раэни. Бродяга встретил ее, обхватил за талию и поставил на стол. Майор выругался и, разбрасывая людей, подошел к ней.