Альянсы
Шрифт:
Гилтас уклонился от направленного в голову удара. Он почувствовал, как клинок кочевника запутался в свободном крае его геба. Меч рывком высвободился, и кхурец пал под ударами Хамарамиса и Вапы.
Новые и новые кочевники покидали свои позиции, чтобы присоединиться к бою за можжевельниковую рощу. Новые и новые падали, убитые или раненые слишком тяжело, чтобы продолжать сражаться. Адала бесстрастно наблюдала. — «Никакой передышки», — сказала она собравшимся вокруг нее военачальникам. — «Продолжайте, пока они не сломаются».
«А если они не сломаются?» — спросил Ялмук.
Она потерла сломанный лазуритовый кабошон, тот самый, что спас ее от стрелы лэддэд, как бы выжимая из него каждую каплю мощи. Она повязала кушак поверх своего черного вдовьего геба таким образом, чтобы сломанный кабошон был на виду, и мог служить символом ее маиты.
«Они сломаются. Я знаю».
Бой бушевал весь день. Солнце уже было низко на западе, когда Хамарамис получил оглушающий удар сбоку по шлему. Его меч отлетел, и старый генерал рухнул на колени. Двое кочевников пришпорили коней и ринулись на него. Гилтас был безоружен, но не мог просто стоять и смотреть, как убивают его старого товарища. Он схватил два тяжелых камня. Он швырнул один, попав в коня ближнего кочевника. Тот стал на дыбы, сбрасывая своего всадника. Прежде чем Гилтас смог бросить второй, что-то ударило его в спину, опрокидывая на землю.
Кочевники убили меня, подумал он, отчаянно пытаясь сделать вдох. — «Кериан», — смог выдавить он, хотя его никто не слышал.
Когда Беседующий упал, над головами возникли темные фигуры, появляясь из скрывавших заходящее солнце низких облаков. Никто из участников сражения не бросал взгляды на небо, но задние шеренги кочевников, направлявшиеся рысцой присоединиться к драке, внезапно обнаружили, что их коней охватило странное безумие. Животные упирались всеми четырьмя ногами и отказывались идти вперед. Никакие шпоры, хлысты или проклятия не могли заставить их двигаться. Это безумие распространилось и на коней в следующей волне. Они пятились и фыркали, обнажали свои желтые зубы и кусали друг друга и соседних всадников. Сотни людей, выучившихся верховой езде еще до того, как научились ходить, были сброшены на землю и затоптаны.
Причина этого безумия открылась, когда воздух прорезал высокий раздирающий уши визг. Грифоны в Кхуре были редкостью, но кочевники узнали пикировавших на них крылатых существ. Верхом на летающих зверях были размахивавшие копьями и луками воины лэддэд.
Кериан и Эльхана вели двадцать два грифона с высоты вниз. Они потеряли двоих, пересекая горы, когда эти грифоны влетели в облачные гряды, и так и не появились, и еще пятерых поглотила буря над Новым морем. Обветренные и в ссадинах от седел, оставшиеся всадники завершили свой суровый изумительный перелет.
Они низко проскользили над рядами кочевников, надеясь на врожденный страх коней, чтобы разрушить атаку. Это сработало. Пустынные пони запаниковали. Когда волна была нарушена, Кериан сказала Эльхане снять лук.
«Я направлюсь к деревьям!» — добавила Кериан. В можжевельниковой роще бушевал основной бой.
Гитантас, Самар и Портиос, и остальные небесные всадники пристроились за Чизой. Эльхана отклонилась далеко вбок, натянула тетиву и выстрелила. Кхурец в коричнево-голубом полосатом гебе Микку взмахнул руками и упал с коня.
Следуя примеру Эльханы, всадники на грифонах обрушили на кочевников дождь стрел. Промахнуться было трудно. Масса людей под ними была такой плотной, а их лошади такими неуправляемыми, что эльфам едва было необходимо целиться.
Довольно скоро оставшиеся кочевники выбрались из можжевельниковой рощи и понеслись галопом обратно к небольшой возвышенности, где находились Адала и военачальники.
Впавшие в панику кони не остановились там, а протопали мимо, едва не опрокинув Маленькую Колючку. Адала кричала на мужчин, но те не могли управлять своими животными. Последние из двадцати тысяч прогромыхали мимо, оставив ее в облаках удушливой пыли, окрашенной в красное быстро садившимся солнцем.
Воздух пришел в яростное движение, и пыль была унесена нисходящим потоком от бьющих крыльев. Казалось, материализовавшись из кроваво-красного воздуха, перед Адалой села причина катастрофического поражения кочевников. Она оглянулась и увидела, что к ней возвращаются военачальники и вожди. Они сдались пытаться вернуть своих животных, и спешили вперед пешком. Странно, но, казалось, грифоны никак не действовали на Маленькую Колючку. Она опустила голову и щипала куст лебеды. Одиночная фигура спустилась с одного из передовых грифонов и пешком приблизилась к ней.
Всадник грифона выглядел безоружным. Лицо под металлическим шлемом скрывала защищавшая от пыли ткань. Когда эту ткань стянули вниз, Адала потрясенно отпрянула.
«Какая магия принесла тебя ко мне живой?» — воскликнула она.
«Очевидно, магия бога», — ответила Львица.
Адала снова оглянулась через плечо. Основной отряд ее сил восстановил контроль над лошадьми и выстроился в нескольких сотнях метров позади них.
«Ты вернулась вовремя, чтобы погибнуть!» — сказала она.
«Я вернулась, чтобы отвести свой народ в Инас-Вакенти». — Кериан указала на всадников на грифонах у себя за спиной. Еще двое спешились, подошли и стали рядом с ней. Она представила их.
«Это — Эльхана Звездный Ветер, бывшая королева Сильванести. А это — Орексас, предводитель эльфийской армии Запада».
Выражение лица Адалы приобрело жесткие черты. — «Неважно, лэддэд, кого ты привела против нас. Мы не уступим. Даже если это будет стоить жизни всем нам, мы все равно не уступим!»
«Видишь?» — сказала Портиосу Львица. — «Что ты можешь сделать с таким фанатиком? Доводы разума не работают. Страха нет. Меч — вот все, что она понимает».
«Мы должны пересечь реки крови, чтобы обрести мир?» — спросила Эльхана.
«Да!» — сказала Адала. Ее вожди и военачальники карабкались по сыпучему песку, чтобы стать по обеим сторонам Маленькой Колючки с обнаженными мечами. Адала добавила, — «Бой будет продолжен. С летающими зверями или без летающих зверей, вы не пройдете!»
«Я думаю иначе».
Портиос вышел вперед и обратился к Адале: «Когда-то я был как ты, гордый, дерзкий, уверенный в своей правоте. Я встречался лицом к лицу с врагами намного могущественнее вас без надежды на победу, потому что я знал, что в конце мне суждено победить».