Алые паруса Синей бороды
Шрифт:
– Дорогая Виола, – почти закричала Анна, – давайте направимся в столовую, пока…
– …все с голоду не сдохли, – договорила за нее Анастасия и убежала.
– Ох уж этот пубертатный возраст, – прогудел мэр.
– Я излишне мягкая, Петя тоже с трудом ребенку замечания делает, – вздохнула Анна. – В моем старшем сыне нет никакой жесткости. Да и ситуация так сложилась, что все жалеют детей. Виолочка, пойдемте.
Мы перебрались в комнату, где за столом уже сидела компания.
– Галя, несите омлет, – распорядилась Анна. – Виола,
Симпатичная брюнетка и стройный блондин одновременно помахали руками.
– Настю вы уже видели, – продолжала хозяйка.
– Главное, ее не слышать, – пробурчал седой мужчина в пижамной куртке.
– Костя, – покачала головой Анна, – сие замечание отпустил мой супруг, Константин Максимович. Он ваш коллега, литератор.
– Упаси господь, – затряс головой муж Анны, – никогда не кропал полицейские книжонки, стыд и срам это! Дьявольское занятие. Из-под моего пера выходят классические романы. Да не дребедень, а тщательно написанная проза!
– Слева Николаша, – перекричала брюзгу жена, – брат Насти. Золотой отличник, наша гордость!
– Не надо, бабушка, – пробормотал паренек.
– Почему? – спросила пожилая дама. – Ты лучший ученик гимназии. А в этом учебном заведении даже четверку не каждому поставят.
– Подумаешь, – фыркнула Настя, – зато он ни разу не подтянется, а я могу на одной руке несколько раз.
– Нашла чем хвастаться, балбеска, – снова решил прокомментировать Константин Максимович, – хотя и девчонка, и мальчишка – идиоты. Первая, если доползет на своих двойках и колах до выпускных экзаменов, потом попадет в техникум, где учат пасти кроликов. У Николаши море ума, его любой вуз с руками оторвет, но он хочет какую-то теорему доказать. Короче, лет в сорок Анастасия будет по глупости нищей, а брат ее от большого ума дураком с заработком в две копейки.
– Дядя Костя, вы слизень, – заявила Настя.
– Кто? – заморгал добрый дедушка.
– Такой противный, скользкий, похожий на соплю червяк, – объяснила Настя, – бр-рр!
– Анастасия! – подскочила Маргарита. – Следи за языком.
Настя показала вилкой на автора исторических романов.
– Он гордится своей привычкой всем в лицо говорить что думает. А бабушка велела брать пример со старших, вот я и решила, как твой муж, говорить то, что в голову пришло.
Анна прищурилась.
– Немедленно прекрати! Тебе не следует так себя вести.
Николай поднял руку.
– Бабуля, разреши сказать?
– Конечно, золотце, – улыбнулась пожилая дама.
Коля отложил вилку.
– Бабуля, пожалуйста, отвечай на мои вопросы только «да» или «нет»! Дядя Костя человек?
– Конечно, странно, что ты… – начала Анна.
– Да или нет, – напомнил внук.
– Да, – ответила мать Петра.
– Настя человек? – продолжил паренек.
– Да, – после небольшой паузы согласилась хозяйка дома.
– Надо уважать и дядю Костю, и Настю? – не утихал подросток.
– Да, – опять ответила Анна Сергеевна.
Николай резко выпрямился.
– В результате простого опроса мы выяснили, что ты считаешь и своего мужа, и внучку людьми, достойными уважения. Два человека, которых ты любишь и ценишь, могут выражать в вежливой форме свое мнение только семье?
– Ну да, – процедила старушка.
– Заключительный вопрос, – заявил мальчик. – Дядя Костя открыто нахамил моей сестре. Она ему ничего плохого не сказала, а он прошипел змеей: «Главное, ее не слышать». Затем твой муж нагрубил нашей гостье, которую впервые в жизни увидел, заявил: «Никогда не кропал полицейские книжонки, стыд и срам это». Ты, бабуля, ничего супругу не сказала.
– Константин Максимович выразил свое мнение, – вскипела хозяйка, – каждый человек имеет на это право.
– Мы только что выяснили, что Настя тоже человек, – улыбнулся Коля, – следовательно, она имеет право на личное мнение. Но когда моя сестра сравнила дядю Костю со слизнем, ей влетело. Один хамит безнаказанно, а другой это запрещается? И что мы имеем? Политику двойных стандартов, геноцид Насти.
Николай посмотрел бабушке прямо в глаза.
– Это нечестно. Или накажи двоих, или молчи, когда они оба высказываются!
Присутствующие замерли, в тишине раздался скрип, и в столовую вошел огромный питбуль.
Глава пятая
– О господи, – испугался Виктор, – мы же его специально заперли.
Собака подбежала ко мне.
– Виола, не шевелитесь, – тихо произнесла Анна, – не делайте резких движений. Морис вас просто обнюхает. Он очень умный пес, но не доверяет чужим, никогда не примет угощение из ваших рук. Не бойтесь.
Морис начал тыкаться носом в мою сумку, которая висела на спинке стула. Я улыбнулась.
– Ридикюль закрыт на молнию. Если хочешь посмотреть, что внутри, сейчас покажу.
Питбуль сел и гавкнул. Я взяла кожаную торбочку, открыла ее, вынула пакетик с надписью «Мясные палочки» и обратилась к Анне Сергеевне:
– Разрешите угостить собаку для налаживания наших дипломатических отношений?
– Вы прямо ему угодили, – засмеялся Петр, – Морис при виде этого лакомства превращается в щенка.
Я вынула из пакета угощение.
– Держи, милый.
Палочка исчезла в огромной пасти за долю секунды.
– Хорошо, но мало, – подчеркнула Анна, – ему можно штук восемь дать.
Я начала скармливать питу лакомство. Тот издавал звуки, похожие на ласковое ворчание.
– Запел, – обрадовался Виктор, – Виола, вы теперь наша писательница, пит признал вас.
– Только не надо называть женщину, которая выпускает чтиво для тупиц, писателем, – процедил Константин.
Морис приподнял верхнюю губу, издал «Р-р-р» – потом положил голову мне на колени.
Я стала гладить его по макушке.