Алые Розы
Шрифт:
Отдыхаю. Лежу и ни о чём не думаю, и только сердце плачет в груди. Пока ещё не рыдает, а просто плачет, воет тихонько, но никто его не слышит. Мир глух к его слезам, как и к моим. Так мило — плакать из-за девушки; ну что ещё может быть милее? И что с того, что я тоже девушка? Так даже интереснее. А что мне делать с собой, если я её люблю? Обожаю её глазки, обожаю её ножки! Обожаю её губки, её «киску», её мордашку, её светло- русые волосы, её имя, её голос! Вновь беру в руки телефон. И едва сдерживаюсь, чтобы не зарыдать, заставляю себя улыбнуться.
«Ну, когда же ты позвонишь, я все глазки выплакала?»
Тридцать семь минут.
Глава 11
Сердце буквально рвётся из груди. Как же сильно оно лупит! Не износится ли оно за каких-нибудь пять десять лет в таком темпе. Я не хочу умирать молодой, придётся принимать успокоительные. И за что мне это всё? Нижняя челюсть дрожит, и дрожь бежит по рукам. Я уже вся дрожу и чуть не роняю телефон.
«Ну что ты, дурочка, звоночка любимой испугалась?» — уговариваю себя поднять трубку. Палец не может сразу попасть по бегунку, сейчас ещё пропущу звонок, которого так долго ждала. Пара секунд… мне нужно отдышаться, привести себя в порядок.
«А ну не реви, как дура! — обращаюсь к себе. — Не реви». Знаю, как хочется сейчас заплакать, но нельзя. А слёзы так и катятся из глаз. Да что же я за ничтожество такое?! Даже трубку взять не могу. Столько ждала звонка, и тут разревелась. Бедненькая.
«Успокойся, Юлечка, успокойся». Вдох, выдох, беру трубку… Чёрт, не берётся! Опять глючит телефон. Только бы она не решила, что я сплю, и не бросила трубку!
— Да, Викулечка, — отвечаю, едва справляясь с волнением. Мне радостно и страшно одновременно. Что она скажет? О чём мы будем говорить? Зачем я ей позвонила посреди ночи? Я просто голос её хотела услышать, мне так не хватает её, так не хватает! Жизнь без неё потеряла всякий смысл, всё потеряло смысл.
— Приветик, Юль! Ты что, совсем! В три утра мне наяриваешь! — Вика сразу берёт «быка за рога». — Что там случилось, что ты утра не могла подождать?
Набираю воздуха в грудь и набираюсь смелости:
— Тридцать семь минут. Вика, тридцать семь минут ты не могла мне перезвонить. Это у тебя пять минут называется?
— Ты что, засекала? — Я слышу добрые нотки в её голосе.
— Ага, — смеюсь я и вытираю слёзы.
— Так что у тебя случилось, Юлечка? — совсем по-доброму говорит она.
— Ничего, — отвечаю. — Я просто соскучилась.
— В три утра?! Ты в три утра соскучилась?! Ты с ума сошла?! Меня разбудила, чуть Сашку не разбудила и весь дом на уши не поставила! Я думала, что-то серьёзное.
Ну да, конечно, так я и поверила! Если бы ты думала, что там что-то серьёзное, ты бы тридцать семь минут где-то не шаталась. А вдруг я тут в луже крови валяюсь, вдруг меня маньяк изнасиловал, а ты там чем-то тридцать семь минут занимаешься? Конечно, я этого ей никогда не скажу.
— Просто вспомнила о тебе и не смогла уснуть, — откровенничаю я. — Мне так тебя не хватает, Вика! Можно, я приеду? Я буду тихо себя вести, обещаю.
— Нет, Юля, нельзя. Что тут непонятного?
— Ну почему? — начинаю канючить я. — Почему нельзя? Я так хочу тебя увидеть и-и-и-и… — сглатываю слюну, не могу продолжать. Сейчас опять разревусь. Дура, что ей позвонила, о чём я только думала? что она мне скажет: «Приезжай и трахни меня»? Так она и сама позвонить может, я же ей не откажу, я ей отказать не способна.
— Ю-у-у-уль, ну что опять случилось? Мы же всё уже обсудили и решили.
— Я знаю, но никак не могу с этим смириться…
— Знаю, — говорит она и на время замолкает. — Знаю, но ничем помочь не могу.
— Можешь, Вика. Только скажи, и я приеду. Я буду всё делать, я уже на всё готова… Вика, я всю ночь плачу. Как же мне больно!
— Юлечка, ну пойми же ты, я очень хочу дать тебе то, что ты хочешь, но не могу.
Я уже почти плачу.
— Ну почему всё не может быть, как раньше? — всхлипываю я. — Я была так счастлива, что даже не верила в происходящее! А теперь мне так больно, что я хочу поскорее сдохнуть.
— Юля, давай серьёзно: я не лесбиянка. Я думаю, что ты просто запуталась. Просто ты ещё не встретила того, кого полюбишь больше жизни.
— Я уже встретила тебя, и мне никто больше не нужен. Чёрт, Вика, ты ж понимаешь меня, ты чувствуешь мою боль! Мне кажется, у меня от любви скоро остановится сердце. Я не могу без тебя, не могу, я сижу тут на кухне и вою! Чёрт, как же мне плохо! Поверь, Викусь, я бы не звонила в три утра, если бы могла по-другому. Я бы вообще никогда тебе не звонила. Но я не могу. — Слёзы текут всё сильнее. — Прости, но я скучаю, я так скучаю по тебе! Я люблю тебя всем сердечком, всей душой тебя обожаю! Чёрт, как же мне тебя не хватает! Не хочу жить без тебя, не хочу дышать без тебя, не хочу. Пойми меня, пожалуйста: я же живая, я настоящая, я могу любить, я могу чувствовать! Если в твоём сердце есть хоть что-то похожее, скажи не молчи, не убивай меня своим молчанием. Умоляю! Позволь хотя бы просто быть рядом, держать тебя за руку, целовать твои ножки. Не будь со мной жестока, я этого не заслужила. Ты теперь за меня в ответе. Я же готова есть из твоих рук.
— Юль, ну не трави ты себе душу! Знаю я, чем всё закончится: ты ведь опять меня в постель потянешь. Ты же не можешь просто за ручку, тебе обязательно нужно сосаться.
— А что тебе, жалко, что ли, просто лежи и удовольствие получай. Я всё сама сделаю.
— Давай скажу, как есть: я была с тобой только ради Сашки, ты же знала, что я его люблю. Я тебе честно призналась. Меня поначалу удивило твоё предложение, да и, чего греха таить, хотелось попробовать, а как это спать с девушкой. Но мне больше не интересно. Я люблю парней, люблю мужчин, люблю сосать члены, люблю, когда меня трахают, люблю сперму. Да-да, не удивляйся, не все хотят только «киски» лизать, некоторым и сосать хочется. Ладно, прости, я виновата, ты можешь ненавидеть меня, если хочешь. Имеешь право.
— Как я могу тебя ненавидеть, если я тебя так люблю?
— Так чего же ты добиваешься? Я тебе уже всё рассказала…
— Любви. Я хочу быть с той кого люблю больше всего на свете. Я хочу быть с тобой и только с тобой. — Я уже не знаю, что говорить. — Я отдала тебе всё, что у меня было. Тебе нужен был Сашка — забирай, он твой. Я никогда не попытаюсь его отбить у тебя, обещаю, клянусь, чем угодно могу поклясться, если хочешь!
— Не надо, Юль, не надо, — останавливает меня Вика.
— И всё, что мне нужно — капелька любви и ласки. Если бы я могла быть другой… Но я такая, как есть. Я люблю тебя, Викулечка, люблю! Я не хочу без тебя жить, не хочу засыпать и просыпаться, зная, что тебя рядом нет. Не хочешь мне лизать — не надо, не хочешь делить со мной Сашку… я готова просто иногда тайно встречаться… Господи, что я мелю! Прости, Вика, прости, я просто умираю от боли в груди! Как бы у меня не остановилось сердце.