Алый бант в твоих волосах

Седов Павел

— Ну так правильно! Тебя тогда вообще могло не стать… Если бы не Артём, — напомнила Саша о том, что стало причиной разрыва их отношений. — Могла бы позвонить ему первой.

— Ну я и хотела…

— И почему тогда не звонила?

— Я не знаю!.. — снова повысив голос, ответила Катя. — Мне было так обидно, ты просто не представляешь!

В тот летний день они втроём отправились к реке, чтобы искупаться. Артём остался на берегу, а сёстры забрались в воду. Кате очень хотелось, чтобы брат с ними поплавал, но он почему-то упрямился. И тогда она решила привлечь его

внимание: зашла поглубже в воду и сделала вид, что тонет. Сначала она и правда дурачилась, но потом стала тонуть по-настоящему. И когда Артём понял, что сестре нужна помощь, он запоздало бросился в воду и вытащил Катю на берег.

Он очень разозлился, чуть не потерял свой новый телефон и высказал взбалмошной сестре всё, что о ней думал. Разумеется, это её сильно задело. Она обиделась. Да так, что наотрез отказалась первой мириться с братом.

Именно поэтому Катя не сохранила подаренный ей алый бант. Желая поскорее убить в себе чувства, она порвала его на лоскуты, растоптала грязными подошвами и выбросила в самый глубокий мусорный бак. А потом жалела об этом. Чувство вины за надругательство над бантом, подаренным братом, лишь усилило боль девушки.

Но, как и всё в этой жизни, со временем её чувства угасли, а обида стёрлась из памяти. Но когда девчонки переехали жить к Артёму, чувства вернулись с ещё большей силой, обрели новый смысл.

Саша старалась их не показывать, пряча глубоко в себе. А Катя, наоборот, маскировала их дерзостью и откровенной раскованностью.

— А давай у него спросим? — предложила Катя сестре.

— Что спросим? — Саша заволновалась.

— Ну… Кого бы из нас он выбрал.

Улыбнувшись одной стороной губ, младшая сестра хмыкнула.

— Знаешь… А я ведь уже думала об этом, — начала рассуждать Сашка. — Кроме тебя, у меня никого нет. И если Артём выберет тебя, я этого не переживу. — Голос Саши задрожал, и по щекам снова покатились слезинки. — А если он выберет меня, я точно знаю, что потеряю тебя.

Катя нежно обняла сестру за плечо, наклонила к ней голову и коснулась виска Саши краем своего лба.

— А что, если мы будем его делить? — осторожно предложила Катюха.

— Думаешь, он на это согласится? — неуверенно произнесла Саша.

— Ну… Мы ведь и так живём втроём. Просто не будем ничего менять.

Неожиданно для себя осознав что-то важное, Сашка улыбнулась. Радостно стёрла кулачками дорожки от слёз со своих щёк и заглянула в глаза старшей сестры.

— Надо показать ему бант!

— Нет!!! — запротестовала Катерина и отдёрнула от сестры свою руку, будто её обожгло кипятком, а потом напомнила: — Артём выполняет свои обещания.

— И что? Это было давно. Давай хотя бы расскажем о банте!

— Ты не посмеешь! — начала выходить из себя Катя.

— Да я… нет! Ты всё не так поняла! — продолжая преданно смотреть сестре в глаза, Саша попыталась оправдаться.

— Не делай этого! — сквозь зубы выдавила Катя и, резко поднявшись с кровати, размотала повязку на ладони.

Убедилась, что кровь уже остановилась. А затем, бросив презрительный взгляд на младшую сестру, толкнула плечом дверь

и вышла из спальни.

? ? ?

Катя вернулась на кухню. А Саша стояла на одном месте, испуганно глядя ей вслед. Я же просто продолжал сидеть на бортике моей новой, только что собранной кровати.

— Так что ты хотела мне сказать? Тогда у фонтана… — напомнил я сестре последние её слова и, когда она ничего не ответила, спросил: — Между вами что-то произошло?

— Забудь, — улыбнувшись, ответила Сашка и направилась на выход. — Пойдём ужинать.

Так, блин! Ну что опять началось-то?

Я сложил инструмент, собрал разбросанные листы картона, в который были упакованы детали кровати. И, оценив ещё раз проделанную работу, ушёл в ванную, чтобы помыть руки.

На ужин Катя приготовила бурый рис с наггетсами и отварной фасолью. Пожелав девчатам приятного аппетита, я набросился на еду. Но в какой-то момент, устав от напряжённой тишины, заговорил первым.

— Вижу, что-то произошло. Опять будем играть в молчанку?

— Тебе не о чем переживать. Мы уже разобрались, — натянув улыбку, успокоила меня Катя.

— Ты совсем не умеешь врать. Это как-то связано со мной, да?

— Нет, — ответила Саша, видимо, решив поддержать сестру.

— Да! — в тот же момент раздражённо произнесла Катя.

— Так нет или да? — переспросил я, по очереди глядя на своих сестёр.

Катя положила вилку на стол. Поставила на него локти и подпёрла сложенными друг на друга ладонями подбородок. По её взгляду я понял, что ещё немного и она расплачется. Катя редко поддавалась эмоциям. Но если на неё накатило, значит, дело дрянь.

— Давайте-ка поговорим, — предложил я. — Что могло произойти между вами, пока я возился с кроватью?

Но обе сестры продолжали молчать. Сашка без энтузиазма ковырялась вилкой в своей тарелке, а Катя застыла в одной позе, словно статуя древнегреческой богини.

Я глубоко вздохнул и решился на монолог.

— Знаете, в последнее время вы обе ведёте себя… — с осторожностью подбирал слова я, стараясь не сказать лишнего, — необычно. Я догадываюсь из-за чего. Но не уверен полностью. Я не допущу, чтобы вы ссорились из-за меня. И что бы ни происходило, мы семья. Вы — самые дорогие мне… — Я замялся, собираясь сказать «сёстры», и почему-то решил, что сейчас это слово прозвучало бы неправильно. — В общем, вы — самое дорогое, что у меня есть. Я люблю вас обеих. И ни одну из вас не больше другой. Так что меня вам совершенно не нужно делить. Понятно?

Сашка не смогла скрыть довольной улыбки, хоть и пыталась. А Катя лишь опустила руки и снова взяла вилку, продолжая хранить молчание.

— Когда кому-то из вас плохо, плохо и мне, — глядя на Катю, продолжил я монолог. — Здесь все взрослые люди. И у каждого есть язык. Мы всегда можем обсудить любую проблему. Поговорить откровенно, если надо. Но мы не решим проблему, если хотя бы один из нас будет молчать.

— Дай нам время, — вдруг заговорила Катерина, — собраться с мыслями. Не дави, пожалуйста.