Алый шар луны
Шрифт:
– Постойте, – заторопилась я, – не бросайте трубку! Прихватите, пожалуйста, какие-нибудь документы, фотографии, касающиеся этого дела. Если можно, конечно…
– Разумеется.
– Спасибо!
Следом позвонил Володя.
– Ты как? – спросил он тоном мужа. Думаю, этот тон сопровождал его отношение ко мне уже по инерции. И не скажу, что в тот момент он вызвал во мне привычное раздражение. Вовсе нет. В чужом и холодном городе, где у меня пока еще не было даже места, чтобы я могла там остановиться, и где у меня не было никого из знакомых, звонок бывшего мужа прозвучал очень
– Да нормально…
– Ты где остановилась?
Я вспомнила о предложении Веры Петровны Агренич поселиться на это время у нее, но промолчала об этом.
– Пока еще нигде.
– Там есть гостиница «Приполярная», думаю, что и Бобров тебе ее посоветует. Он же звонил тебе?
– Да, звонил. Только что, как раз перед тобой. Мы должны с ним встретиться через полтора часа в ресторане.
– Поля, ты, это… Поосторожнее там!
– Володя, ты снова за свое? Я не маленькая, понимаешь? И не надо меня так опекать!
– Как же мне тебя не опекать, когда ты не чужой мне человек! Ты думаешь, что штамп о разводе что-то изменил в моем отношении к тебе? Да я тут с ума схожу, когда подумаю, куда ты поехала и чем вообще занимаешься! Вот зачем, скажи, ты отправилась к черту на рога, когда для того, чтобы написать роман, ты могла бы спокойно обойтись справочными сведениями из Интернета? Нет, тебя понесло в такую даль только ради того, чтобы ты смогла проникнуться атмосферой! А если бы ты писала о публичных домах Амстердама? Ты бы поехала туда, на улицу Красных фонарей и…
Я отключила телефон и подумала, что оказаться в Амстердаме на улице Красных фонарей было бы крайне любопытно и что, возможно, уже летом я куплю путевку в Голландию. Но пока что мне надо было сосредоточиться на предстоящем разговоре со следователем Бобровым. Итак. Что меня интересует? Все, что касается убийства в поезде. Для начала…
В ресторане «Полярная сова» было безлюдно. Я села за столик, заказала чашку кофе с молоком и принялась изучать меню. Но заказывать ничего я не стала – ждала Боброва. Когда он вошел, я сразу поняла, что это он – высокий, худой, чем-то похожий на моего бывшего мужа. Подумалось еще тогда, что все следователи, друзья моего мужа, чем-то схожи. Может, проницательным взглядом, порывистостью в движениях и общим суровым видом?
– Здравствуйте, – внезапно улыбнулся он мне широкой, открытой улыбкой. – Я вас сразу узнал, вы – Полина.
– Да, это я. Спасибо, что нашли время встретиться со мной.
– Вообще-то для меня это большая честь. Сразу скажу, книг ваших я не читал, но не часто же встретишь живого писателя…
– Да, все так говорят!
– Люди вообще говорят штампами, что поделать? Схожие ситуации – схожие фразы. Но люди-то все разные, а потому отношения у них, слава богу, не штампованные. Вот, я принес, что обещал. Материалы по интересующему вас делу.
– Давайте уточним. Вы занимаетесь делом об исчезновении Надежды Агренич или убийствами в поезде?
– Конечно, убийствами. Погибла проводница, как вы знаете.
– Знаю, и меня всегда интересовал вопрос – почему в вагоне была только одна проводница?
– Интересный вопрос! На самом деле их было
– Повезло ей, – заметила я. – А может, она была в сговоре с преступниками?
– Давайте определимся сразу: что вы знаете, а что нет.
Я рассказала ему лишь то, что узнала от Володи.
– Понятно… В сущности, все правильно. Но что конкретно в этом деле интересует вас?
Я рассказала историю о подушке с деньгами.
– Что?! Что вы сказали? У вас с собой эта сумка… то бишь подушка? И где же деньги? Вы что же это, возите их с собой?
– Нет. Мой бывший муж, Володя Пухов, ваш коллега…
– Да, мне Смирнов рассказывал…
– Так вот, он убедил меня пока что положить эти деньги в банк.
– Разумно. Но получается, что Агренич сбежала без денег? Они остались в купе? И что это действительно все же она ехала в этом поезде! Хотя и не была зарегистрирована… Вы же понимаете – информацию о том, что в этом поезде ехала именно она, мы выстроили исключительно на показаниях свидетелей. Значит, она была там… Что ж, это многое объясняет.
– Что именно?
– То, что Агренич, в том случае, если она осталась жива, оказалась без денег… Или же ей помешали взять их, предположим, ее спугнули. Или же…
– Постойте! Я же не рассказала вам самого главного – та самая свидетельница, которой сейчас, к сожалению, нет в живых, сказала мне, что видела собственными глазами, как Надежду насиловали в тамбуре. И после этого эта женщина уже не видела Надю… Она исчезла. Скорее всего, ее сбросили с поезда, но, может, она сама выбросилась или, как бы это получше выразиться, спрыгнула.
– Но дверь вагона открыть не так-то просто. И, поскольку труп Опарина, человека, ехавшего в этом поезде (его тоже опознали свидетели), нашли на насыпи, неподалеку от Войновки, значит, тот, кто его убил и сбросил с поезда, имел специальный ключ, как у проводников. И этот кто-то – Флорский! Больше некому.
– Флорский – это третий сбежавший, так? Репко и Опарин – мертвы.
– Я вам вот что скажу… Флорский этот – не чета Репко и Опарину! Флорский – хирург-онколог, интеллигентнейший человек, москвич, между прочим, попавший за решетку за то, что он убил свою жену, Людмилу Флорскую… Избил ее так, что она скончалась. Из материалов дела следует: его жена была алкоголичкой, и Флорский тщательно это скрывал. Но такой факт, сами понимаете, утаить все же невозможно. Думаю, в какой-то момент у него лопнуло терпение, и он ударил ее…
– Вы думаете, это он изнасиловал Агренич?
– Я как раз собираюсь сказать вам совсем обратное! Что такой человек, как Флорский, не мог этого сделать. Поскольку Репко был убит при побеге, и в поезде сбежавших оказалось уже только двое – Опарин и Флорский, то изнасиловать Агренич мог, исходя из особенностей личности каждого заключенного, только Опарин. И вот теперь мне представляется, что Флорский мог и не видеть и не знать, что Опарин набросился на девушку… То есть, когда это произошло, его не было рядом с Опариным, а уже когда он узнал об этом – возможно, вошел в тамбур как раз в то время, когда Опарин насиловал девушку, – он и убил Опарина…