Алжирский пленник (Необыкновенные приключения испанского солдата Сервантеса, автора «Дон-Кихота»)
Шрифт:
Уже четвёртый месяц жил Мигель в Мадриде, но ещё ни разу не видел короля.
Как-то утром он очень рано вышел на улицу и ещё издали увидел на площади странный кортеж. Казалось, там были одни монахи — туча монахов в белых, чёрных и коричневых рясах. Когда толпа приблизилась, Мигель разглядел двух всадников посередине и закрытую карету позади.
Всадника слева Мигель знал хорошо. Это был дон Карлос. Принц учился в Алькала, и подростком Мигель не раз видел его. Очень худой, с синеватым, болезненным цветом лица, принц неловко, сгорбившись,
Человека рядом с принцем Мигель видел в первый раз. Он сидел в седле выпрямившись и не поворачивая головы ни вправо, ни влево. Короткий чёрный плащ, без всяких украшений, свисал с острых приподнятых плеч. Безобразно вытянутый обезьяний подбородок упирался в белый стоячий воротник. Глаз не было видно — их скрывала бархатная шляпа. Только неприятно бледные, мертвенные щёки разглядел Мигель.
Кортеж направлялся к собору, к ранней мессе. У входа оба всадника спешились, и монахи окружили их. Карлос спорил о чём-то со своим спутником; он ступил назад, словно хотел уйти. Второй что-то резко сказал и, схватившись за рукоять шпаги, повернулся к принцу. Тут Мигель увидел его глаза: светло-серые, подслеповатые, равнодушные.
Это был король, тот самый, который незадолго перед тем на последнем аутодафе скрипучим голосом на всю толедскую площадь крикнул:
— Я сына своего первый толкну на костёр, если он изменит делу веры!
Глава пятая
Кахита
Мигель шёл домой. У каменной ограды сада кружком стояли люди. Мигель подошёл и увидел цыганку лет пятнадцати. Девушка стояла у стены и неуверенно озиралась. В чёрных спутанных косах, брошенных на грудь, блестели серебряные монетки.
— Попляши, цыганочка, дам денег! — сказал кто-то.
Девушка неуверенно улыбнулась, потом подбоченилась и притопнула ногой. Вскидывая руки, как крылья, цыганка закружилась на месте. Пёстрые рваные юбки надулись пузырём. «Гей-ха!.. Браво, браво!» В толпе били в ладоши.
— Ещё! Ещё!..
Девушка устала. Она закружилась медленнее, остановилась, потом понуро протянула руку.
Но толпа уже расходилась. Цыганка стояла, как нищенка, с протянутой рукой.
Мигель не утерпел. Он вынул все свои деньги.
— Ты хорошо танцевала! — сказал Мигель и высыпал серебряные монетки на ладонь цыганки.
Девушка пересчитала монеты. Десять бланок, кварта, две кварты, реал!..
— Спасибо! — крикнула цыганка. Она уже смеялась.
— Прошу, сеньорита! — Мигель вежливо поклонился девушке.
Цыганка смело посмотрела на него.
— Я вас знаю, — сказала она. — Вы дон Мигель.
— Откуда ты знаешь? — удивился Мигель.
— Я часто бываю на этой улице. Вы отсюда. — Она указала рукой в сторону сада дона Лопеса.
— А ты кто? — спросил Мигель.
— Кахита, — ответила девушка.
— Откуда ты?
— Из табора.
— А далеко ваш табор?
— Шесть миль отсюда, за городом.
— И много вас там? — с любопытством спросил Мигель.
— Много-о! Девятнадцать семейств. Мы с отцом часто бываем в городе… Он и сейчас, верно, заждался меня на рынке.
И девушка побежала прочь. Мигель смотрел ей вслед.
— Приходи к нам! — крикнула Кахита, отбежав. — У нас весело. Приходи смотреть, как мы поём и пляшем и жжём костры.
— Я не знаю дороги! — смущаясь, крикнул Мигель.
— Я приду за вами, — остановилась Кахита, — обязательно приду, завтра или послезавтра. Прощайте! — Она церемонно присела, придержав кончиками пальцев свои цветные рваные юбки, и скрылась за углом.
Дон Лопес в это утро надолго заперся у себя в библиотеке с сеньором Саласаром, своим влиятельным другом. Мигель пошёл в сад дожидаться его. Но после разговора с Саласаром дон Лопес вышел расстроенный. Сухой и маленький, он долго бегал по дорожкам вокруг своих клумб, потом сел на скамейке рядом с Мигелем.
— Какие времена настали! — покачал головой дон Лопес и огорчённо сложил на коленях белые сухие ручки.
«Что случилось?» — хотел спросить Мигель, но воздержался. Он знал, что, если не спрашивать, учитель сам расскажет гораздо больше.
Но на этот раз дело было действительно серьёзное и тайное, потому что старик только ёрзал на скамейке и качал головой.
Белое здание королевского дворца виднелось отсюда углом: часть главного фасада и почти весь боковой.
— Видишь, Мигель, — схватил ученика за руку дон Лопес, — в боковом фасаде, наверху, под крышей, два круглых окна без решётки?
— Да, вижу.
— Это кабинет принца.
Больше на этот раз дон Лопес не сказал ничего.
Мигель прошёл к себе. День был пасмурный. Он до вечера просидел дома, читал Саннадзаро. [6] Потом вынул листки с начатыми стихами… Пастух Элисио, с зелёных берегов Тахо, полюбил прекрасную пастушку Филену, рождённую на тех же берегах. Это была недавно начатая большая поэма «Филена». Мигель попытался набросать несколько строк. После изящества и лёгкости саннадзаровых строф испанский стих казался отрывистым и жёстким. Нет, «Филена» сегодня не писалась.
6
Саннадзаро — итальянский поэт XVI века.
Мигель взял с полки Амадиса Галльского.
Рыцарь Амадис встретился с сарацином в горном ущелье. Предстоит бой. У Амадиса закрыто лицо.
— Я узнал бы тебя из ста воинов по твоей гордой осанке, — говорит дерзкий сарацин.
— Смотри! — отвечает Амадис. — Я поднимаю забрало! Ты сейчас узнаешь, что моя храбрость соответствует моей славе!..
Они пришпоривают коней и бросаются друг на друга; оба ударяют друг друга в забрало, и сарацин старается стащить Амадиса с седла, чтобы задушить, но падает сам, запутавшись в стременах. Конь сарацина мчится через леса и равнины; ослеплённый страхом, он уносит своего господина, который уже не в силах управлять им. Конь несётся всё быстрее; вдруг он бросается со своим всадником в широкий и глубокий ров и ломает ноги об острые камни…