Амарант

Пар Даша Игоревна

Чуть поодаль негромко выругался Ахлик. Мы синхронно взглянули на него и увидели, как побледнело его лицо. Он не успел обмотать обрубок, чтобы остановить кровотечение, поэтому прямо на наших глазах потерял сознание. И мы остались вдвоём.

***

Из нас двоих, Хельга лучше сохранила присутствие духа и отправилась искать помощь. Пока она ходила, я как могла тряпками туго обвязала руку Ахлика выше запястья, чтобы остановить кровь. Острое сожаление об отсутствии элементарных медицинских познаний пришло вместе с пониманием — это максимум, что могу для него сделать.

Стоит ли пытаться привести его в чувство или же болевой шок окажется слишком сильным? А если оставить как есть, он может умереть? К несчастью, я не знала ответов на эти вопросы.

Закат закончился глубокой чернотой и тишиной. Барабаны всё ещё не били, но наверное это потому, что дикие верят в успех мероприятия Дельмира. Уверена, что завтра в полнолуние, они обязательно устроят нам бурную ночь. Словно затишье перед бурей.

Я сижу почти голая на снегу, окружённая трупами, голодная и злая. Каждый нерв оголён, внутри что-то содрогается, прорываясь сквозь тонкую человеческую кожу. Я готова пойти до конца, и это желание пугает. Как пугает отсутствие холода. И сила, что открывается с каждой схваткой. Почему сейчас? И что это такое? Я не волчица — все твердят, что это невозможно. Тогда почему могу делать все эти вещи? Я билась с Дельмиром на равных. Смогла удержать его. И сейчас глядя на тела погибших, внутри желудок сводит от голода и просыпаются совсем уж нечеловеческие мысли. «Сожри. Сожри их всех. Обглодай кости. Предчувствуешь как это будет вкусно?..»

Возвращения Хельги и подмоги ждала с нетерпением. И как они пришли, сразу же отправилась на кухню. Мне было всё равно, что есть. Главное не думать о том, что осталось на плацу. Вообще обо всём это не думать.

***

Хельга нашла меня, когда доедала очередной шмат замороженного мяса. Мне повезло — на кухне никого не было, а в леднике обнаружились запасы. Мне было настолько всё равно, что я впилась зубами в мясо, перемалывая его и не обращая внимания на сопутствующие мелочи. Оно было таким вкусным, что даже плевать, что ем и как. Это просто топливо, без которого не могла обойтись.

Скрестив руки на груди, она остановилась в дверях, предварительно убедившись, что мы одни. Выглядела девушка неважно. Чёрные волосы стоят торчком и во все стороны, на лице засохшая, плохо смытая кровь, много мелких ссадин и порезов. Крупная рана на предплечье, замотанная в какую-то тряпку. Хельга успела переодеться и новая рубашка местами уже пошла пятнами — следы от драки давали о себе знать. Смертельно уставшая.

Мы неотрывно пялились друг на друга, пока глотала куски, облизывая замёрзшие пальцы. Зубы сводило от холода, но продолжала есть. В конце концов, она присоединилась ко мне и только по окончанию этой непрезентабельной трапезы приступили к диалогу.

— Кто ты такая? — задала она вопрос.

Я смотрю на руки и чувствую в них странный зуд. Как пузырьки от шампанского, словно чуть напряжёшься и произойдёт взрыв.

— Я не знаю.

— Ты предлагаешь мне удовлетвориться этим ответом?

— А что ты хочешь услышать? Я выложила всё о себе твоему отцу. Он без понятия, что

со мной происходит и почему. Может ли связь с одним из вас привести к такому эффекту?

— Мы не болезнь, чтобы заразиться через укус, — хрипло ответила она. — Мать рассказывала ваши сказки. Нет, так не бывает.

— Хель, тут два варианта. Либо я родилась такой, либо меня такой сделали. Я не знаю. И это не тот вопрос, который мы должны обсудить, — замечаю почти мягко. — Завтра взойдёт полная луна. Вельямин у них, а мы остались одни. Что нам делать?

Хельга малоподвижна. Она сидит за столом, обхватив себя руками ниже груди и прислонив указательный палец к верхней губе, задумчиво глядя в никуда. Приоткрыв рот, она закусила нижнюю губу, обдумывая варианты. Не двигается, только резко переводит взгляд на меня, прежде чем молвить:

— Я велела молчать, но люди уже знают о предложении диких. И я знаю, что ты его тоже слышала.

Мы вновь смотрит друг на друга и это похоже на взгляд в глубокое тёмное озеро. Мы не можем читать мысли, чтобы полностью довериться. Мы не подруги. Не сёстры. Мы никто. Но от наших действий зависит будущее всех людей и не людей этого замка. И мы обе не знаем, что предпринять.

Наш бессловесный разговор прервался появлением одного из стражников.

— Лэри Хельга, вы должны это увидеть, — он замер в дверях кухни, глядя на хозяйку с тревогой.

— Что случилось?

— Вы приказали найти лэри Брону, чтобы привести её к лэрду Ахлику… Мы нашли её в беспокойном состоянии, — неуклюже выразился он. — Лэри серьёзно больна, прошу идёмте.

Кивком головы Хельга приказала следовать за ней.

Поднимаясь свободно по ступенькам, спинным мозгом чувствовала тяжёлые взгляды стражников. Они видели, что я изменилась и эти изменения вызывали в них тревогу и опасения. И по дороге они сделали всё, чтобы между мной и Хельгой кто-то был. Словно я враг. Словно и не помогала расправиться с Дельмиром.

Возле крыла, принадлежащего Ахлику и Броне, стояли ещё стражники, расступившиеся, завидев лэри. Открыв перед нами двери, впуская в тёмный коридор, освещённый всего двумя фонарями, они последовали за нами, образуя квадрат — спереди двое, позади двое и между мной и Хельгой ещё двое. Такие предосторожности ввела сама девушка, понимая, что у Дельмира могли остаться союзники. Подвоха следовало ожидать отовсюду.

Мрачный коридор огласил нечеловеческий вопль, заставив всю колонну замереть.

Брона не была больна. Она стала дикой. И Ахлик об этом знал. Он собственноручно приковал жену кандалами к стене, зафиксировав таким образом, чтобы она не поранилась самой и не ранила других. Смрад стоял отвратительный. Беспомощная женщина была вынуждена испражняться под себя и не было рядом мужа, чтобы убрать за ней. Немытая, нечёсаная с искривлённым выражением лица она ничем не напоминала тех диких, что встретила в лесу. Почему одни дичают и сохраняют рассудок, а другие становятся вот этим? От былой северной красоты ничего не осталось. Только иссушающая злоба и ненависть в глазах. Остатки разума выдали гневную речь: