Амбарцумян
Шрифт:
Человеку, решившему посвятить себя науке, с юных лет необходимо научиться точно, лаконично и образно излагать свою мысль. Конечно, требовать у научного работника таланта писателя не нужно, это несколько другое качество, но ясность и убедительность должны присутствовать всегда.
Принято считать, что писатель пишет в муках. Известно, какие муки преследовали А. С. Пушкина, когда, судя по его черновикам, он неоднократно переделывал, отшлифовывал и отчеканивал свои творения.
Конечно, труд писателя тяжёл и труден. Но разве может сравниться труд писателя с тем наслаждением, которое испытывает он, удачно, убедительно и образно изложив свою мысль и идею. Это огромное счастье. Вот восторг гениального поэта, удивившегося своему собственному творению: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» Да, наслаждение писательским трудом огромно, если
Будучи ещё студентом первого курса, Амбарцумян писал отцу: «Ведь как бы ни была продуктивна деятельность научного работника, как высоко ни поднимается и ни парит его исследовательская мысль, она не может иметь ценности с социальной точки зрения, пока из потенциальной духовной энергии эта мысль не превратится в кинетическую. А превращение это возможно только на основе перенесения мыслей из исследовательской лаборатории — головы учёного — на бумагу. И чем точнее, ровнее и чеканнее передана эта мысль, тем большую ценность она представляет, ибо тем лучше она будет понята и воспринята».
Виктор Амазаспович считал своим долгом просматривание и корректирование деловых писем и статей своих коллег и не жалел на это времени. Практически всегда находилось, что исправлять. Часто в обсерватории спорили, кто сможет подготовить такой совершенный черновик письма, чтобы Амбарцумян не исправил его. И ещё, Амбарцумян всегда советовал не торопиться с печатанием статьи, а дать рукописи «отлежаться» некоторое время, чтобы иметь возможность внести окончательные коррективы.
Необходимым для учёного врождённым качеством является память. Конечно, в известной степени можно заниматься усовершенствованием памяти различными способами или ассоциативными методами. Однако память, сидящая глубоко, естественным образом может творить чудеса. Вот что говорит по этому поводу И. Кант: «Достоинство памяти — быстро запоминать, легко вспоминать и долго помнить. Но эти качества редко встречаются вместе. Если кто-нибудь полагает, что имеет что-то в памяти, но не может довести это до сознания, то говорят, что он не может припомнить. Усилия, прилагаемые для этого, очень мучительны; в таком случае лучше всего на некоторое время заняться другими мыслями и только иногда, и то между делом, вспоминать искомый объект. Так обычно ловят одно из связанных по ассоциации представлений, которое наводит на верный след. Изобретательное запоминание — это способ запечатлевать в памяти представления по ассоциации с побочными представлениями, которые сами по себе (для рассудка) не родственны между собой».
Искусства запоминания фактически не существует. Платон говорил, что «умение писать погубило память».
Об этих необходимых качествах научных исследователей Амбарцумян говорил часто и убедительно и предупреждал:
Не всякого полюбит счастье, Не все родились для венцов. Блажен, кто знает сладострастье Высоких мыслей и стихов… [198]И ещё об одном, казалось бы, очень простом качестве исследователя и созидателя, о котором развернулась упорная полемика между отцом и сыном. Дело в том, что в первые годы работы в институте Виктор Амазаспович обзавёлся большим количеством учебников и в особенности задачников по математике, физике и астрономии и регулярно с большим удовольствием решал подряд все задачи. Особенно ему нравились те задачники, где каждая задача требовала для решения нового подхода. Судя по тому, сколько задачников он осилил за короткий промежуток времени, было ясно, что он проделывал это с колоссальной скоростью. В то же время в кружке «Мироведение» он увлечённо измерил фотометрические величины многих сотен звёзд в Плеядах. Трудно назвать эти работы особенно творческими или особенно серьёзными. Но как было заведено, он подробно писал отцу об этой работе. Однако отец, по натуре нетерпеливый, ждал от сына больших и серьёзных работ и регулярно сокрушался, что тот занимается всякой мелочью, и требовал взяться за серьёзное дело. Сын упорствовал, считая себя правым. Вот исчерпывающее письмо Виктора Амазасповича, не требующее никаких комментариев:
198
А. С. Пушкин. Жуковскому.
«Я знаю, что когда это читает папа, он сердится: "Что за мелкая работа, какое мелкое плавание, — и это называется наукой! Необходимо научиться решать великие научные проблемы, а тут определение постоянной какого-то призматического спутника, и плюнуть на него не хочу!"
Но я с этим не согласен. Только в процессе повседневной научной работы человек
В каждой маленькой работе по встречающимся на пути науки вопросам человеческая мысль выковывается, делается упругой и гибкой, и именно от этой ковки зависит способность разрешать широкие проблемы.
Надо заострить нож научной мысли, ибо учёному часто на своём трудном пути приходится перерубать запутанные Гордиевы узлы.
Куда я пойду с незаострённым, тупым ножом? Боюсь, что при первом ударе он может разломаться, ибо природа крепится и гранитом завешивает свои тайны от взоров людей.
Для каждого научного работника необходимы острота, упругость, гибкость и сноровка мысли, и поскольку я стремлюсь стать научным работником, мне необходимо приобрести эти свойства, а приобрести их можно только в тренировке в той же научной работе.
Но тренировка, как всякая гимнастика, должна начинаться с малого. И, вооружась терпением на более или менее продолжительный срок, я должен окунуться в работу, чтобы выйти из неё закаленным бойцом. Другого пути я не вижу.
20.11.24».
Глава семнадцатая АСТРОНОМИЯ И ФИЗИКА
Плодотворное, взаимостимулирующее и гармоничное взаимодействие таких важнейших наук, как математика, астрономия и физика, очевидно. Предметом математических исследований являются как сугубо математические проблемы, так и широчайший аспект математизации, математического описания процессов и состояний в других науках, таких как астрономия, физика, информатика, химия, филология, история и т. п. И уж совершенно ясно, что успех в астрономии немыслим без использования разнообразных математических методов. Очень легко показать, что почти все задачи астрономии имеют характер решения так называемых обратных задач в математике (см. главу четвёртую). В этом случае астрономы по наблюдаемым внешним проявлениям поведения небесных тел восстанавливают фундаментальные Законы Вселенной, например, так поступил Кеплер с законами движения планет Солнечной системы. Эти искомые законы могут относиться к различным областям знаний — небесной механике, физике, химии и т. д. Предметом поиска для астрономии являются всеобщие законы физики — законы движения тел, излучения небесных светил, звёзд, галактик, межзвёздной среды, туманностей и Вселенной в целом, законы их эволюции. Но ведь физики с полным основанием могут сказать, что и они изучают эти явления и объекты, и на этом основании могут считать астрономию частью физики, как это обычно делается в средних школах. Итак, объекты изучения астрофизики и физики совпадают. Отсюда и многочисленные споры, и плодотворное сотрудничество этих двух дисциплин, которые объективно не могут поделить предмет исследования.
Но есть ли принципиальная разница между астрономией и физикой? Искусственно можно разобщить эти дисциплины по методам добывания информации. В то время как астрофизики добывают новую информацию посредством астрономических наблюдений, физики получают её из лабораторных экспериментов. Это не означает, что астрофизики не создают себе физические лаборатории, где готовят астрономическую наблюдательную аппаратуру, калибруют и обрабатывают информацию. Физики же с большим успехом, начиная с середины прошлого века, осваивают новые спектральные окна в наблюдательной астрономии. Достаточно вспомнить мощный рывок радиофизиков в радиоастрономию. Не менее впечатляет создание физиками астрономической космической аппаратуры для исследования излучений в инфракрасном, рентгеновском и у-диапазонах.
А как делят теоретики астрофизики и теоретики физики область своих исследований? Да никак, эти области практически полностью совпадают. Однако астрофизики чаще используют наблюдательные, эмпирические данные, и поэтому их теоретические построения бывают более выигрышными по сравнению с построениями физиков-теоретиков. Физики-теоретики, зачастую пользующиеся абстрактными моделями астрофизических систем, часто находятся в плену умозрительных построений и пренебрегают наблюдательной информацией.
История отношений между физикой и астрономией полна интересных событий и поучительных примеров.
Обычно у астрономов глубина знаний в этих двух фундаментальных науках в значительной степени колеблется. Однако великие умы как-то умудрялись не впадать в бесперспективную крайность, возвышая астрономию над физикой или, наоборот, физику над астрономией. С древних времён плодотворные мысли появлялись в головах тех исследователей, в ком гармонично сочетались эти области знаний.