Амброзия
Шрифт:
– Ищи. Времени мало. Я пока вздремну, – пробормотал Герман Валентинович и поволок ноги в соседнее помещение.
Ангелина проследила за ним взглядом и облегченно выдохнула. Он единственный, на кого ее чары не действовали.
Старый больно.
В комнате стояла узкая кровать и небольшой табурет. Стены промазаны глиной, углы повреждены сыростью, на окне висела старая выцветшая шторка с обожженным краем.
Мужчина, словно нарочно, не закрыл дверь и лег так, что Лина долго чувствовала на себе его пристальный взгляд.
– Прекрасно, –
Глава 6. Сорваться в пропасть так просто
Дом окунулся в мертвую тишину. Изредка ее нарушало шуршание старой бумаги и посапывание Лины. Аллергия, как всегда, началась вовремя – она вечно мешала работе, потому что постоянные контакты с источником проблемы усиливали болезнь. Но выбора особого не было. Кэйса после окончания университета заметила, что реакция на некоторые травы у нее, слабо сказать, нехорошая, особенно на амброзию. Выучиться еще на одну профессию у нее не было средств, потому пришлось мириться и терпеть.
В эко-теплицах в искусственном грунте злая трава не росла, но на улицах города – хватало. Еще в двадцать втором веке на земле был настоящий мор этого растения. Однажды поход за чабрецом для чая чуть не закончился для Лины трагически. Теперь она всегда вооружена и ведет себя осторожно с цветочками. Старается не касаться и всегда использует печатки. Толку, что вывели гербициды? Они со временем перестали действовать. Сильная волна аллергиков оборвалась во время Третьей войны, а дети, что родились в Вертикалях уже были способны к адаптации. Кроме Лины и еще маленького процента людей.
Потянувшись за рюкзаком, нашла нужные таблетки. Так хотелось обойтись без этого – после них во рту будет неприятный горький привкус, но лучше так, чем… Сгореть. Когда у Лины будет своя теплица, она высадит там только благородные растения, и никакая аллергия ее не коснется. Да, обязательно так и будет! И подальше от людей – особенно мужчин.
Внезапно хрустнуло за окном. Сквозь мутное стекло просматривалась густая растительность, и показалось, что кто-то в белом прошмыгнул мимо.
Лина задержала дыхание и замерла. В руке таяла продолговатая пилюля. Страх внезапно пробрался под майку и стек по спине холодным потом. Из комнаты доносился тихий храп заказчика. И больше ничего.
Может, показалось? Но Лина все равно уставилась на входную дверь, надеясь, что это Наум с Кириллом вернулись. Так не хотелось встретиться со странным хозяином дома.
Проглотила таблетку, но та пошла неудачно и продрала горло. Осталось неприятное чувство, будто что-то застряло в трахее. Лина сделала глоток и поколыхала пустую флягу. Как неудачно все складывается! Неприятное жжение превращалось в настоящую лавину горечи. Срочно нужно найти воду – иначе ее вырвет.
Ангелина подошла к входной двери, что от времени покосилась, и осторожно выглянула на улицу.
День был в закате, но яркое солнце вовсю гуляло по саду. Справа, меж деревьев, Лина увидела старенький накрененный колодец, на нем – перевернутое цинковое ведро, изрядно подпорченное ржавчиной. Хотелось засмеяться от ужаса. Да так громко, чтобы Герман Валентинович проснулся и сам сходил за водой.
Вернувшись в дом, Лина постояла немного, чтобы собраться с духом. Да что тут бояться? Диких зверей за три дня они так и не встретили, а людей в этой глуши быть не может. Оставался только странный селекционер, но, похоже, сегодня он сюда возвращаться не собирался.
Ангелина достала из рюкзака мыло и носовой платок. Схватила бадью и, стараясь не расплескать испорченную воду, смело шагнула во двор.
В саду весело чирикали воробьи; в траве сверчки выводили песни. Зеленоватое солнце спряталось за верхушками деревьев и, просачиваясь сквозь ровные ряды стволов, заливало землю золотом. Даже трава становилась какой-то сказочной, словно ее осыпали бронзовой пыльцой.
Стараясь думать об окружающей красоте и прогонять нелепый страх, Лина выдохнула и пошла к колодцу. Но ужас все равно сковывал плечи и, будто чья-то когтистая лапа, скреб по горлу. И Кэйса знала, что это не только от гадкой таблетки. Но контроль еще оставался, и она держала его в узде, как дерзкую птицу в клетке.
С трудом справилась с тяжелой цепью и, распутав ее, высвободила прогнившее ведро. Его дно было усеяно мелкими темными отверстиями.
Скрежет металла заглушил пение птиц – они резко притихли. Лина и сама на секунду замерла. Было такое чувство, что она вторгается в чужое владение, и природа ее сейчас за это накажет. Громко выдохнула, и, несмотря на устоявшуюся жару, по телу побежал противный холод.
– Давай помогу, – из-за плеча вытянулась сильная мужская рука.
Кэйса одернулась и налетела спиной на Кирилла. Почему она не услышала его?
– Как ты напугал меня, – пискнула Ангелина.
– Да все нормально. Здесь никого нет. Ну, кроме нас.
Власов быстро расправился с коловоротом, и ведро глухо шмякнулось об воду. Кирилл подождал пока оно наберется, затем стал поднимать.
– Давно знаешь Германа? – вдруг спросил он, посматривая в ее сторону прищуренным взглядом.
Лина, сделав шаг в сторону, поддела носком пучок травы.
– Нет. А что?
Проводник заглянул в колодец и, чуть притормозив наматывание цепи, вытянул ведро. Капли полетели во все стороны, обливая ноги Лины ледяной водой.
Она ахнула и отпрыгнула в сторону.
– Только не пей ее, – посоветовал проводник.
– Думаешь, отравлюсь?
– Не-е… но живот покрутит. Вот, держи, – Власов протянул небольшую пластиковую флягу. – Если пить хочется.
– Спасибо, – Ангелина жадно напилась и вернула бутылку.
– Слушай, Кэй, все три дня хотел тебе сказать, – начал Кирилл и, подтащив ведро ближе, плеснул внутрь бадьи немного воды.
Ангелина смочила платок и, быстро намылив его, стала усердно оттирать грязные, заросшие зеленью, стенки посудины. Но получалось плохо, руки сводило от ледяной воды, а липкая грязь и мох не отмывались.