Амена

Вайс Лора

– Это не так, Амена! – Эфин тут же попытался загладить вину, он не хотел использовать ее, он лишь хотел знать, в чем ее тайна. – Я лично запретил тебе воевать. И ты никуда не пойдешь.

– Не тебе решать, любезный муж. Это мой город, мой народ, а значит моя святая обязанность, – затем Амена заговорила тише, не замечая Эфина. – Ничего, мы выдержим, мы победим, и все будет хорошо.

Эфин пытался ее остановить, но она не слушала. Гордячка забежала в дом, переоделась и напоследок посмотрела в зеркало, но Амена смотрела не на лицо, а на живот, которого еще не было, но там внутри уже билось маленькое сердце. В ней снова заговорили боль и отчаяние, потому что тот, кого так сильно любила не смог перебороть свою жажду к власти.

Она вышла на улицу, оседлала коня и поскакала в сторону лагеря, Эфин ехал

следом за ней и чувствовал, что сделал нечто ужасное в очередной раз. Стоило дочери Нитте появиться на поле, как крианцы поднялись и начали хлопать в ладоши, они радовались возвращению Оракула, единственный, кто был недоволен, так это Минекая, который немедленно подошел к ней:

– Ты в своем уме? Зачем приехала? Тебе надо быть вдали ото всего этого.

– Знаешь, Минекая, ты уже второй за этот вечер, кто беспокоится за мое душевное состояние. Быть здесь - это мой долг! Я должна помочь.

Тогда Предводитель обратился к Эфину:

– Ты ее привел?!

– Боюсь, что в том есть моя вина.

– Проклятый номар! Ей нельзя быть здесь!

– Почему же?!
– Эфин встал напротив и смотрел так пронзительно, что Минекая опустил взор.
– Может, ты приоткроешь завесу тайны?

– Она больна и рискует своим здоровьем, - теперь уже наставник с укором посмотрел на Амену.

– Довольно обсуждать мое состояние! Я готова сражаться и буду, хотите вы того или нет. Эфин прав, какой толк от моих способностей, если я ими так и не воспользуюсь в самый ответственный момент.

Минекая более ничего не сказал, как промолчал и Эфин. Только Амена понимала, на какой риск идет, она боялась больше всего на свете потерять своего ребенка, но если крианцы проиграют и Мазарат достанется Фарону, то она потеряет абсолютно все и видела Скайра, что ее сердце не хотело войны. Эта ночь далась крианцам нелегко, многие так и не смогли уснуть, они молились духам, просили их смилостивиться над ними и уберечь от беды.

К утру, когда солнце чуть окрасило горизонт, послышался рев горна. На Мазарат надвигалась смерть во главе с Фароном, они выстраивались в бесчисленные группы, занимая позиции на поле. Многие из новобранцев крианской армии начали переглядываться и пятиться назад, но Предводитель дал знак оставаться на местах. Амена находилась среди меченосцев на лошадях, она должна была находиться в центре войска, чтобы оставаться в недосягаемости для номаров, а Нитте и Минекая расположились по обе стороны от нее, дабы видеть подаваемые ею знаки. Эфин же переоделся в одежды крианцев, скрыв себя под броней, чтобы номары не смогли отличить его от остальных, он стоял на передовой среди пеших меченосцев и одним из первых должен был столкнуться со смешанными.

На огромном поле стояло две армии готовые скрестить мечи в любую минуту, их разделяло всего лишь несколько километров, но каждому казалось, что враг уже перед ним. Время в такие моменты всегда останавливается и в оглушающей тишине можно расслышать биение сердца рядом стоящего солдата. Каждая из сторон замерла в ожидании первого шага противника, но Фарон не стал долго ждать и скомандовал выступать. Смешанные ринулись вперед, тогда и Минекая отдал приказ пешим воинам встретить первую волну. Они бежали навстречу друг другу, крича от злости и безысходности, вскоре крианцы и смешанные слились в единую массу. Номары искусно владели оружием, но крианцы не уступали им, вонзая лезвия в плоть врага. Среди них был и Эфин, который не давал ни единого шанса каждому из нападавших, смешанные гибли от его меча, не успев оглянуться. Единственной целью Эфина было добраться до брата, а для этого он не щадил никого, буквально прорубая себе дорогу вперед. Но до сердца армии номаров было не так-то просто дойти, впереди своей очереди ждали тумо, они постоянно отряхивались и скалились, когда видели все новые и новые тела погибших.

Лязг металла доносился до каждого крианца, лучники уже выстроились в шеренги и приготовились ко второй волне, тумо так же приготовились выступить вперед. И когда битва разгоралась с все большей силой, вперед вышла на своем коне Амена, она поравнялась с отцом и наставником. Минекая крикнул ей, чтобы возвращалась в кольцо, но она не обращала на него никакого внимания. Ее мысли обратились к Скайре, а глаза засверкали особым блеском. Перед ней начали проноситься десятки

образов и в каждом из них одерживали верх тумо, они уничтожали крианцев одного за другим, а Правитель Мазарата и Минекая сражались спина к спине, но их силы были на исходе. Когда же тумо положили большую часть солдат, то им на помощь подоспели чистокровные и в этот момент связь прервалась. Амена обратилась к отцу:

– Я не смогу предупредить каждого, вас слишком много. Тумо раздавят нас.

Тогда Нитте подвел своего коня к дочери и произнес:

– Уходи. Спасись хотя бы ты. Я знал, на что иду и знал, что это последняя битва в моей жизни. Мы обречены, дочка.

– Нет, я не уйду, если и суждено нам проиграть, то только всем вместе.

В этот момент вступился Минекая:

– Прикажи своей дочери уйти с поля боя, она ждет ребенка!

Нитте не ожидал такого, в сию же секунду из его рук выпали вожжи, а глаза наполнились блеском:

– Почему ты не сказала мне?! Почему, Амена?!

– Я не могла.

– Значит, решено, ты немедленно уходишь и как можно дальше!

Но как только Нитте хотел оттеснить коня Амены, послышался очередной призыв к бою, и огромная черная масса ринулась вперед, тумо опустились на передние лапы и помчались с невероятной скоростью. Лучники Минекая начали выпускать стрелы с привязанными к ним лоттами и особым веществом, образующим туман. Лотты взрывались, стоило им только коснуться тела зверя, а туман рассеялся на несколько сотен метров, но тумо было слишком много, поэтому в бой вступило и конное войско крианцев. Внутри этого побоища творилось нечто ужасное, звери набрасывались на лучников, отрывая им головы, меченосцы пытались совладать с ними, но тумо сбрасывали их с лошадей, загрызая на месте.

Амена видела, как ее народ умирает, что отец и Минекая отбиваются от монстров из последних сил, а впереди на оставшихся в живых надвигались отряды чистокровных. Она пришпорила лошадь и помчалась во весь опор в самый центр кровавой резни. Соскочив с коня, Амена скрестила меч с первым из чистокровных. Сражаясь наравне с номарами и уходя от разящих когтей тумо, она думала только о том, чтобы успеть предупредить отца и наставника, однако вокруг все смешалось. Ей удавалось помочь только себе. И когда ее глазам предстала картина, как номар схватил молодую крианку, вонзив меч ей под сердце, то боль неожиданно передалась и Амене, она вдруг увидела всех перед собой, всех оставшихся в живых, они смотрели на нее, отчего их глаза также приобрели сиреневое свечение. И Великий Оракул выполнила свою истинную миссию! Потомок Кумеро установила связь с каждым из крианцев, разделив с ними будущее. Воины видели все то, что видела она, поэтому начали наносить предупреждающие удары, опережая тумо и номаров. Фарон все это время находился в стороне, но как только увидел то, что оставшиеся пятьдесят воинов лихо расправляются с двух сотенной армией, он немедленно помчался вперед, но его лошадь неожиданно зарычала и повалилась на землю, когда же Фарон поднялся, то напротив него стоял высокий воин в доспехах крианцев, тогда номар узнал брата:

– Эфин! Ну! Здравствуй брат!

– Что ты натворил, Фарон?

– Я лишь следую путем отца, а вот ты уже в услужении Нитте! Какой же позор, брат!

– Нет, Фарон. Я здесь, чтобы остановить тебя и вернуть мир в Тарон.

– Какая жалость, как раз сегодня забыл свой белый флаг дома.

– Учти, я не буду милосерден к тебе. – Эфин ходил вокруг брата.

– Ты, может, и нет, а вот я еще подумаю, убить ли тебя сразу, или дать посмотреть, как Амена падет к моим ногам.

После этих слов они побежали друг на друга, сойдясь в клинче. Нанося удар за ударом, Эфин оттеснял брата к его мертвой лошади, но Фарон недолго был в отступлении. Они дрались как два тумо, готовых разорвать своего соперника на части. И пока братья пытались покончить с каждым из них, воины Мазарата продолжали уничтожать врага, не давая им шанса на побег. Амена соединила всех в одном предвидении, крианцы знали все, что произойдет через секунду, кто на них пойдет и с какой стороны. Из двух ста солдат номаров остались лишь семьдесят, остальные лежали бездыханные на траве, а непобедимые воины ступали по их телам, сражая еще живых. Среди выживших остались смешанные и чистокровные, тумо были повержены, а те, что остались в лесах, не пришли на помощь, скрывшись во мраке джунглей.