America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г)
Шрифт:
Посмотрев "Outbreake" ("Вспышку") - знаменитый фильм про эпидемию Эболы, снятый до того, как она на самом деле началась, я выбрался из очередного автобуса в пустынных предгорьях. Автобусы здесь очень комфортабельные и дешевые, но чешут без остановки до 20 часов. При этом, как написано в путеводителе, "туалет обычно заперт, а если нет, то занят, а если свободен, то обязательно окажется, что кто-то успел уделать все сиденье до того, как вы туда добрались".
К западу простиралась береговая пустыня, единственные обитатели которой - летающие за кормом к морю сероголовые чайки (Larus cirrhocephalus). На восток уходило сухое скалистое ущелье с редкими ивами у ручья и маленькими квадратиками полей - типовой среднеазиатский пейзаж. Свернув с шоссе, я поднялся немного в гору и оказался в самом зловещем месте континента - у ворот загадочного города Sechin.
Собственно говоря, никто не уверен, что это огороженное каменной стеной пространство - действительно город. Считается, что разрушенное глинобитное здание в центре - бывший храм, но точно неизвестно. Кто построил Сечин, когда это было и почему он оказался заброшенным - тоже загадка. В земле под ним и вокруг обнаружены огромные захоронения с сотнями изувеченных скелетов - вероятно, останки прежних жителей долины. А сам город окружен высокой стеной из гигантских каменных плит с жуткими рельефами, в основном изображающими пытки и казни. Отрубленные головы, выпущенные внутренности, отсеченные ноги и руки, искаженные ужасом и болью лица, угрюмые палачи с топорами - и все эти сюжеты в разных вариантах, нарисованных подробно и тщательно. Мрачные скалы закрывают постройку от света, лишь на закате лучи низкого солнца словно заливают кровью камни Сечина, отчего рельефы становятся особенно четкими и страшными.
Гора над развалинами покрыта черными отверстиями пещер, в которых сидят древние мумии. В сухом климате пустыни трупы сохраняются веками, даже не меняя позы.
Зерно в стоящих у их ног кувшинах до сих пор съедобно (я проверял). Многие женщины все еще держат руки на ткацком станке. А пустые глазницы смотрят вниз, на Сечин.
Солнце село, я поймал на дороге автобус и всю ночь поднимался по серпантину в холодные высоты Анд.
Когда проснулся, как раз начинало светать. Автобус только что перевалил через голые бесснежные Черные горы (Cordillera Negra). Прямо перед нами сверкающей ледяной стеной поднимались из тьмы долины 12 шеститысячников Белых гор (Cordillera Blanca), а у подножия ближайшего из них в узкой теснине стояла крошечная церквушка из розового мрамора, освещенная изнутри. Это было так красиво, что я даже забыл про фотоаппарат, а когда вспомнил, чудесное видение уже исчезло.
Белые горы называют "Американскими Гималаями". В коротком хребте 50 гор выше 5700 метров, во главе с пиком Huascaran (6768). Они фантастически смотрятся, особенно на закате, но приносят много бед жителям городов, расположенных вдоль их западного подножия. В узких, как щели между зубами, каньонах, разделяющих пики, лежит множество озер. Время от времени один из гигантских ледников, нарастающих под действием влажных ветров из Амазонии, обрушивается в озеро, вызывая грандиозный селевой поток. Поскольку здесь не бывает зимы, люди живут совсем близко к снеговой линии, и сели (по-местному, alluvios) накрывают их в считанные секунды. Особенно не повезло городу Yungay. В 1941 году сель мгновенно убил 5000 его жителей. Город отстроили вновь, и в 1962 году еще 4000 человек оказались похороненными заживо. Юнгай и опять восстановили на прежнем месте, где он простоял целых восемь лет, после чего был залит селем в третий раз, причем погибло 80000 человек. После каждой катастрофы жители, отстроив город, возводят на соседнем холме статую скорбящего Христа, причем каждая следующая больше и печальней предыдущей. Если бы я не был атеистом, то стал бы им в Юнгае.
"Айювии" обычно провоцируются землетрясениями, так что в 1970 году пострадали и многие соседние города. Продолжающиеся толчки порой заставляют движущийся сель растекаться со скоростью до 500 км/ч. Сейчас столица этого района, город Huaraz - тихое туристское местечко, где даже обилие альпинистов и прочих приезжих не заставило цены подняться выше 2$ за обед. Отсюда можно взобраться на автобусе к озерам Llaganuco - холодным голубым овалам в окружении черных стен каньона.
Глядя на их спокойные воды, в которых отражается белый купол Уаскарана, трудно представить, что в любой момент они могут стереть с лица земли расположенный как раз под ними Уарас со всеми жителями. На озерах множество птиц, а по зеленым берегам пасутся белоснежные андские гуси (Chloephaga melanoptera).
От озер колея поднимается серпантином к перевалу через Белые горы. Я уныло тащился вверх, не рассчитывая на попутку, но меня догнал "газик" местной полиции. Дорога довольно жуткая, к тому же ребята нервно оглядывались по сторонам, сжимая в руках автоматы.
Еще несколько лет назад отсюда начинались владения маоистов из Sendero Luminoso, "Сияющего пути". В последнее время, после ареста их пахана Абимаэля Гусмана и других "вождей", организация здорово сдала позиции. Часть людей ушла в Боливию, часть капитулировала или просто разошлась по домам. Лишь в самых глухих районах, особенно к северу от озера Хунин и в горной сельве, еще бывают случаи нападений маоистских стай. По телевизору регулярно показывают рекламный клип: сцену расстрела, потом текст: "Вы думаете, что все кончилось и мы никогда до вас не доберемся. Но если вы не придете с повинной, рано или поздно мы найдем вас и казним. Департамент полиции." Крут Фухимори, крут...
Не от хорошей жизни пошли местные жители за "Сендеро", и не тяга к острым ощущениям заставила их 15 лет вести гражданскую войну. Горы Центрального Перу - один из самых бедных районов мира. Сумасшедший рельеф до последнего времени не позволял провести сюда нормальные дороги, а сухой холодный климат превращает земледелие в каторжный труд. К тому же еще недавно местные жители, почти поголовно индейцы, подвергались безжалостной дискриминации. Сейчас установлено формальное равноправие, но лишь немногим общинам удалось выкупить землю у белых хозяев. Так что живут здесь хуже, чем при инках.
Первой в 40-е годы начала борьбу партизанская армия "Tupac Amaru", названная в честь последнего инки и добивавшаяся изгнания белых. После поражения "Тупак Амару" знамя борьбы перешло к маоистам, и лишь экономический рост последних трех лет заставил большую часть населения сложить оружие.
Я простился с полицейскими на перевале и пошел дальше пешком. На этой стороне гор было довольно пасмурно и зверски холодно (высота перевала 4800 метров).
Совсем рядом начинались синие ледопады Уаскарана, внизу сверкали озера, а на севере торчала из облаков острая снежная пирамида - Nevada Alpamayo (6524).
Говорят, что это самая красивая гора мира, но по-моему, Чогори в Каракоруме еще лучше.
Черно-белая горная каракара (Phalacobaenus albogularis) спикировала на замерзшую лужу и принялась долбить тонкий лед. Я подошел поближе и увидел, что подо льдом плавает Atelopus - черная высокогорная лягушечка. Благодаря цвету она может греться на солнце сквозь слой льда.
Поскольку зимы здесь не бывает, растениям легче подниматься в высокогорья. Даже у самой снеговой линии растет такая густая трава, что можно пасти скот. Стада коров и овец, гуляющих вокруг маленьких хижин, придают пейзажу сходство со Швейцарией. Только ламы не вписываются. На альпийских лугах множество красивых цветов, из которых одни причудливые, например пуйи, а другие удивительно похожи на наши горные, например, "андский рододендрон" (Bejaria). Под сенью его душистых кустов я и заночевал, найдя укромную нишу в большом ледниковом валуне.
Хотя Юлька, уезжая, оставила мне свой спальный мешок и теплые вещи, но все это было рассчитано в основном на тропики, так что даже в двойном комплекте я проснулся от холода. Нежный рассвет робко выглядывал из-за гор, синие вьюрки (Passerina) с веселым щебетом обследовали мой рюкзак, а в деревушках на той стороне ущелья уже поднимались дымки - народ собирался завтракать. И маленькие кактусы Parodia уже раскрыли навстречу солнцу свои чудесные цветки.
Через час я спустился к первой деревне, затем прошел еще десяток. Нигде, даже на Кавказе, я не видел такого гостеприимства, как здесь. Едва завидев меня, все жители от детей до стариков бежали навстречу с громкими криками "здравствуй, брат!" Они жали мне руку, хохотали от радости и готовы были вынести из дома последнюю лепешку, чтобы дать мне в дорогу. А ведь это не такие уж дикие места - туристы здесь бывают достаточно часто. Наверное, просто люди хорошие. Наконец меня догнали уже знакомые полицейские и отвезли вниз, на самое дно долины. Тут было жарко и сухо, тощие кактусы торчали из-под камней. Я пошел на юг и через час "голоснул" маленький грузовичок.