Америка глазами эмигранта. Том 2
Шрифт:
12
Каменный лес
Хотя именно такое название – Petrified Forest («Окаменелый лес») упоминается во всех туристических проспектах, правильнее было бы сказать: Окаменелые деревья. И даже не деревья, а стволы, потому как от древних лесов здесь остались лишь куски бревен, что впрочем ничуть не умаляет уникальность и ценность Национального парка. Petrified Forest находится на Аризонской равнине, совсем близко от «Четырех Углов» (Four Corners) – места, где встречаются в одной точке четыре штата: Юта, Колорадо, Аризона и Нью-Мехико, и где, по наводке гидов, стремятся сфотографироваться на память все туристы Америки. Ничего примечательного там нет, кроме бедствующих навахо и символического обозначения четырех углов – примитивной стеллы, на которой изображен круг с перекрещенными диаметрами.
Но Four Corners известны еще и тем, что в радиусе 320 км вокруг них, на большом отрезке пустыни, зажатой между горами, разместились 27 национальных парков и заповедников, каждый из которых по-своему уникален. (О многих из них я уже рассказывала или расскажу.) Petrified Forest в их числе, и разумеется уникален втройне, потому что можно прожить всю жизнь и не увидеть такое редкое диво.
Путь к «Окаменелому Лесу» лежит через Painted Desert – место фантастическое, неземное, и необычайно живописное. Фотографы-любители и профессионалы специально приезжают сюда, чтобы подкараулить нужное им освещение и передать магию пустынного пейзажа во всей его красе. Цветовая гамма, и соответственно породы, ее образующие, создают необычайную, я бы сказала – музыкальную пластику форм и красок.
Только представьте себе: на фоне желтых дюн базальтовые, словно оплавленные, глыбы черных скал на белой подушке чередуются с белоснежными соляными холмами. Дальше идут волны бежево-оранжевых, красно-коричневых и сине-голубых каменных холмов с широкими, как щедрые мазки художника, плавно переходящими друг в друга слоями. А по дну течет сиреневая речка. Не случайно эту пустыню люди наделили ярлыком: «Окрашено» (Painted).
Ильф и Петров, побывавшие здесь и очарованные увиденным, описали свои впечатления в «Одноэтажной Америке», переведя название Painted Desert как «Окрашенная Пустыня». Думается, тут больше подошло бы другое значение этого слова: «разноцветная», «пестрая». Ну да это детали. Важнее другое – по раскрашенным в разные цвета бескрайним холмам здесь когда-то неспешно фланировали огромные ящуры, о чем свидетельствуют их сохранившиеся кости. Хотя конечно же в те времена ландшафт был совсем другим. А теперь гуляют туристы со всего мира. И тоже никуда не спешат. Кстати для последних тут есть очень милая гостиница – Painted Desert Inn, выдержанная в стиле средневековых поселений, а потому ничуть не диссонирующая с окружающим ландшафтом.
Дальше по курсу тянутся слоеные и прилизанные глиняные холмы в бело-серо-голубой гамме. Blue Mesa. Значительно позже динозавров, миллионы лет спустя, тут появились очередные переселенцы (а сколько их было до нас, никто не знает). Остались от них разумеется одни руины – Пуэрко Пуэбло. В принципе ничего особенного – лишь каменные остовы фундаментов и стен. Но сохранилась четкая, прямоугольная планировка. А главное – ей как минимум тысяча лет. Название дали испанцы, явно без особого уважения к памяти древних аборигенов. Puerco Pueblo можно при желании перевести, как «свинарник» (Puerco – свинина, а Pueblo – поселение).
На глыбах песчаника, неподалеку от развалин сохранились наскальные рисунки (петроглифы) – символическое изображение животных, давность которых археологи оценивают в 10 тысяч лет. Находят здесь и черепки доисторической посуды, неизвестно кому принадлежавшей, с черным геометрическим орнаментом по белому фону.
И наконец Petrified Forest. Тысячи (!) расколотых на куски бревен, разбросаных по поверхности безжизненной пустыни. Но бревен не простых, а искрящихся на солнце, как самоцветы. Да они и есть самые настоящие самоцветы, только принявшие форму стволов.
Впервые увидевший их замрет в недоумении, не веря ни своим глазам, ни ощущениям пальцев, ощупывающим вроде бы обыкновенную кору дерева, но твердую и холодную, как камень. Почему опять «как»! Любое бревно, которого вы коснетесь или на которое пожелаете присесть в этом зачарованном «лесу», обращено неведомым сказочным волшебником в камень, совсем как в сказке про Хозяйку Медной горы. Навахо принимали эти странные, неподъемные бревна за останки скелета гиганта Иецо, одного из героев их эпоса. Другое племя – пайюты, верили, что это застывшие молнии-стрелы бога грома Шинау-Ва.
В середине XIX века сюда добрались белые переселенцы, и даже проложили поблизости железную дорогу. Увидев каменное кладбище природы, они поведали о нем миру, что произвело настоящий фурор в научном мире. Находка и впрямь представляет огромную ценность для науки. Геологи и минерологи со всей скрупулезностью принялись изучать этот феномен, пытаясь понять, что представляют из себя окменелые деревья, каким образом они оказались вдруг у нас под ногами.
Давным-давно, 250–300 млн лет назад, здесь, в заболоченной пойме древней реки, стоял могучий тропический лес: гигантские папоротники, лепидодендроны, хвощи-каламиты, сигиллярии с мечевидными листьями (это они впоследствии образовали каменный уголь). И среди них араукарии – хвойные деревья с острыми плоскими листьями, чешуйчатой корой и съедобными плодами-шишками. Последние сумели дожить до наших дней, сохранившись лишь в тропических лесах Южной Америки – в Чили и Бразилии, да в Австралии. (Отсюда и их название – от чилийской провинции Араука.) У подножья гигантских деревьев, некоторые из которых были выше 60 метров и достигали полутора метров в обхвате, бродили динозавры.
На смену теплому влажному климату пришли иные времена, с мощными ураганами, потопами, внезапными похолоданиями. Ураганы валили деревья, вода сносила их в реку, затягивала на дно болот, в глину и ил. В таких условиях деревья обычно сгнивают, со временем превращаясь в торф, а затем и в каменный уголь. Но араукариям была уготована иная участь – из-за большого содержания в них кремнезема они не сгнили, а начали окаменевать. Вот почему из всего многообразия древнего леса осадочные породы законсервировали и сохранили до наших дней именно этот вид хвойных деревьев.
Шло время. Территорию, где росли прежде пышные леса, накрыло море, добавившее весьма основательный слой отложений из ила и песка, превратившихся впоследствии в пласты песчаника и сланцев. Если здесь, на территории Аризонской равнины их толщина составляет 300 метров, то каменноугольные пласты Донбаса, например, достигают 11-километровой толщины. Казалось бы природа так глубоко и надежно упрятала остатки древних лесов, что с ними уже покончено навсегда.
Придавленные неумолимым временем поверженные деревья, перевоплощаясь в камень, каким-то непостижимым образом сохраняли не только свою форму – кору, годовые кольца, но и естественный цвет. Если быть точным в формулировках, в природе не существует такого процесса, превращающего древесину в камень. Дереву положено истлевать.
Но подземные воды, просачиваясь через осадочные породы, растворяли в араукариях минеральные соли, замещая их солями кремния. И в результате кристаллизации, длившейся миллионами лет, внутри стволов шло образование разных видов полудрагоценных камней – аметиста, агата, яшмы, оникса, сердолика. Яшма дает матовый кирпично-красный цвет, именно она почему-то взяла на себя роль коры, очень по цвету на нее похожей. Аметист – полупрозрачный, лиловый, подделался под древесину, а агат может принимать любые оттенки.