Америка справа и слева
Шрифт:
— Здесь будете спать вы, а в комнате рядом — ваш спутник, — сказал мистер Уайт, распахивая дверь.
Москвич шагнул за порог и остановился в удивлении. Он не ожидал, что внутри невзрачного типового строения могут находиться такие отличные комнаты. Номер этого придорожного мотеля, затерявшегося в лесах штата Огайо, по существу, ничем не отличался от номера столичной гостиницы, в которой накануне останавливался Москвич.
Всю площадь пола занимал синтетический цветной ковер. Мебель была легка и удобна. Москвич отодвинул верхний ящик письменного стола и увидел в нем авторучку, конверты, бумагу, бланки для телеграмм, цветные открытки с видом мотеля, телефонную книгу и маленькую библию.
Над
— Вы, надеюсь, знаете, как пользоваться кофеваркой, эркондишеном и электрической печью? — спросил владелец мотеля. — А если хотите, чтобы ваш сон был крепок, мой вам совет: бросьте двадцатипятицентовую монету в автомат, — он дотронулся до маленькой металлической коробки на ночной тумбочке, — тогда кровать сама сделает вам легкий массаж. Вам потребуется лед? Дайте мне знать, я принесу. Впрочем, вы можете взять его сами в ящике около оффиса. А купаться не хотите? Бассейн с подогретой водой по ту старому мотеля, только я полагаю, что купаний вам на сегодня хватит…
В крохотной душевой все сияло изумительной белизной. Стаканы на стеклянной полочке были завернуты в целлофановую бумагу с надписью «стерилизовано». Даже унитаз подчеркивал свою девственность: чтобы пользоваться им, нужно было сорвать с него бумажную ленточку с надписью «стерилизовано». У кранов с холодной и горячей водой стопкой громоздились четыре полотенца разных размеров. Рядом лежала замшевая тряпочка для чистки ботинок.
— Если даже вы увезете эту тряпочку в кармане, — пошутил мистер Уайт, — мне будет выгоднее купить новую, чем отстирывать следы ваших ботинок с простыней.
Тем временем Вашингтонец подогнал машину прямо к двери своего (номера, и мы пошли в оффис. Пока мы расплачивались с мистером Уайтом, из боковой двери вышла жена хозяина и поставила на столике тарелку с жареной кукурузой.
— Прошу вас, господа, если вас не смущает это блюдо, — сказала она, улыбаясь. — Я читала в газете интересную историю. Один джентльмен так пристрастился к этому занятию, что жевал кукурузу даже ночью в постели. Его жена, не видя иного выхода, подала на развод. И, что вы думаете, суд нашел все основания для расторжения брака…
— Опасная вещь эта жареная кукуруза, — подтвердил Москвич, протягивая руку к тарелке.
— Да, для некоторых. Но мы с мужем любим кукурузу, а вот живем дружно. Недавно купили этот мотель…
— Сколько стоит это здание? — полюбопытствовал Москвич.
— Цена самого здания не имеет значения, — вступил в разговор мистер Уайт, который подошел к столику и взял горсть зерен. — Можно владеть отличным мотелем и прогореть, если не будет постояльцев. Это — как игра в рулетку. Я покупал не здание, я покупал бизнес. Разумеется, в рассрочку. Я должен уплатить прежним хозяевам очень много денег. Но при полной загрузке мотеля расходы оправдаются уже через три-четыре года.
— А служащих здесь много?
— Мы с мужем да наш сын, — ответила миссис Уайт. — Правда, утром нам приходят помогать две негритянки. Как ни говорите, надо убрать двадцать четыре номера. Везде сменить белье…
Мистер Уайт, его жена и сын совмещают в своих лицах весь многочисленный штат, который могла бы выдумать ретивая административная душа для этого небольшого мотеля.
— Я работаю и как директор, и как бухгалтер, экспедитор, уборщик мусора, телефонистка и портье, — сказал мистер Уайт. — Одна беда: спать мало приходится.
— Дела у нас, слава богу, идут пока неплохо, — улыбнулась хозяйка.
Мистер
— Ну, а вот если рядом начнут строить эти роскошные трехэтажные мотели компаний «Холидей инн» или «Говард Джонсон», мы погибли. Тогда мне уже не вернуть долга…
По-видимому, эта тема была не новой в семье Уайтов. И, судя по всему, это была ох какая неприятная тема! Миссис Уайт даже побледнела и перестала жевать кукурузу.
— Они богатые, — сказала она раздраженно. — Они даже в уборных телефоны ставят, в ванных комнатах, чтобы, плескаясь в ванне, постоялец мог поболтать с Лондоном или Парижем. Что мы против них? Они нас, конечно, раздавят, отец, — обратилась она к мужу. — Рано или поздно раздавят.
Воцарилось молчание.
— Хватит! — вдруг рявкнул мистер Уайт. — Хватит, мать, об этом, если не хочешь, чтоб я сошел с ума.
— А что нового в мире? — спросил Вашингтонец, пытаясь изменить тему разговора.
Хозяин махнул рукой.
— То же, что и вчера. Отдохните лучше с дороги. Посмотрите телевизор. В ваших комнатах он цветной.
Ну что ж, телевизор так телевизор. Один из нас повернул выключатель и испуганно отдернул руку: на экране бушевал пожар. Яркое пламя, казалось, вот-вот вырвется из гудящего ящика и опалит все вокруг. Комната наполнилась воплями вьетнамских женщин, ищущих в пламени своих детей. Но вот пожар исчез, и вместо него с экрана полетели в нас красно-белые блики вертушек полицейских машин, и ядреные полицейские дубинки с глухим стуком и хрустом пошли гулять по спинам, головам, ключицам негров. Человеческая кровь полилась по экрану, и нам показалось, что она сейчас выплеснется на ковер нашей комнаты.
Но вот исчезла и кровь. Мы увидели старинный парк, опаленный пламенем «индейского лета», зеленую лужайку перед Белым домом, фонтан, чугунную решетку и дряхлого старика с плакатом на груди: «Верните наших сыновей из Вьетнама».
День кончился. Телевизионные летописцы подводили итоги.
СТАРИК ЧИКАГО
Город Чикаго заблаговременно выслал свои визитные карточки. Вокруг виднелись кукурузные поля и в огражденных квадратиках лугов паслись буренки, а по дорогам уже завертелись стрелки указателей: «Чикаго-Уэст», «Чикаго-Ист», «Чикаго-Луп»…
Город, которого еще не было видно, перестраивал машины в новые порядки. Направо и налево к заводским районам и строительным площадкам стали сворачивать траки — огромные грузовики, похожие на самоходные пульмановские вагоны. А постройки фермеров уже уступали место приземистым складским помещениям, прокопченным мастерским, разгрузочным площадкам, гаражам.
Дорога в Чикаго-Луп, деловую часть города, обходила предместья с востока. Она шла по прорубленному бетонному ущелью, ныряла под автомобильные мосты, под переплетения железнодорожных путей и вдруг выбежала к самому берегу озера Мичиган. И тут же поверх зелени скверов мы увидели башни небоскребов. Это было восхитительное зрелище. Небоскребы так легко и просто уходили в небо, что казались нарисованными искусной рукой декоратора на театральном заднике. В затылок одним небоскребам толпились другие. Они старались привстать на цыпочки и через головы счастливцев, захвативших первый парадный ряд, тоже увидеть прекрасное озеро, покрытое белыми облачками яхт.