Американец. Путь на Север
Шрифт:
И он снова погрузился в чтение.
Одесса, 15 (27) октября 1897 года, пятница
«Попытались» потому, что после нажатия секретной кнопки зазвенел звонок. Работники, натренированные мной, по этому сигналу прикрыли несколько хитрых дверей. Двери эти были замаскированы так, что казались частью стен и оборудования. Места же их установки выбирались мной с таким расчетом, что, захлопнувшись, они полностью перекрывали доступ к работникам и оборудованию, одновременно прикрывая от стрельбы рабочих и оборудование (двери эти были усилены железными листами) и в то же время давая мне и моим работникам возможность стрелять самим через небольшие бойницы.
Я немного волновался, как поведут себя мои мальчишки, когда тревога будет не учебная, но они не подвели. Споро сняли заряженные дробовики, закрепленные на их стороне двери. Ружье с крупной дробью и сто лет спустя оставалось наиболее страшным оружием в руках необученного пользователя. На ближней дистанции, конечно. А не простреливаемого пространства, в котором незваные гости могли бы спрятаться, наоборот, не осталось.
Увидев, что до нас не добраться, а на них наставлена куча стволов, громилы смутились и вторжение застопорилось.
– Пошто приперлись? – грозно заорал я на них, одновременно выстрелив пару раз из револьвера.
После пары выстрелов, царапнувших им конечности, громилы сдулись. Когда же сзади появился Карен со своими парнями, подгоняя еще троих сявок, оставленных на стреме, приуныли окончательно.
Однако тут вперед выдвинулась пара лощеных господ и шустрый стряпчий. После неизбежной короткой суматохи выяснилась и суть претензий.
Нет, такой подлянки я не ожидал! Я думал, опираясь на американский опыт, что меня попытается кинуть кто-то из моих партнеров. Или оба сразу. А выяснилось, что… кинули их. И попытались кинуть меня.
Оказывается, Гаевский и Поповский, эти видные фармацевты, одни из крупнейших в Южной Пальмире наделали приличных долгов.
Строительство дома и раскрутка нашего лекарства обошлись недешево, поэтому платили они не только ассигнациями, но и векселями. Нормальная для этого времени практика! Только вот… скопились эти векселя, как всегда, не в тех руках и не в то время. Будь они в разных руках, они бы их выкупили потихоньку. При свалившемся-то на них «золотом дожде» в виде нового, эффективного и быстро набирающего и популярность лекарства – несомненно, выкупили бы.
Но им не повезло. Кому-то, кого пока не называли, наш бизнес тоже приглянулся. Одесса этих времен полна была деятелями, съевшими собаку на векселях. И в данном случае против моих партнеров была затеяна надежная по тем временам комбинация. Таинственный покупатель привлек того самого Рабиновича, с которым сравнивал меня Тищенко.
И Рабинович скупил векселя моих партнеров. И, как вишенка на торте, «добил» ситуацию сомнительными векселями тысяч на сто пятьдесят, на которых мои партнеры когда-то ставили свой индоссамент. Они-то, наивные, думали, что раз они в длинной цепочке, то к ним не прицепятся. Тем более что среди прочих индоссатов были весьма надежные предприниматели.
Короче, моих компаньонов приперли к стенке. Векселя в этом времени оказались «страшнее пистолета».
Собрать нужную сумму в оговоренный в векселях срок Гаевский с Поповским просто не успевали бы. А значит, объявлялись банкротами, и все их имущество, в том числе шестьдесят процентов нашего партнерства, шло в ликвидационную массу. Так что кредиторы легко получали в руки неплохой бизнес.
Перед такими аргументами партнерам оставалось только договариваться. И они договорились. За векселя на сумму в полмиллиона и доплату еще в сотню тысяч они отдавали таинственному покупателю свою часть бизнеса.
И это была не проблема. Проблема оказалась в другом. Получив контрольный пакет, мою долю эти ребята решили забрать «по нахалке», просто вытряхнув меня из бизнеса. И из моего производства. Но тут облом им вышел полный. Производство было не в совместной собственности, а в моей личной. На сто процентов.
Тогда они зашли с другого края:
– Вам, господин Воронцов, лаборатория и производство, конечно, принадлежат. А вот патент – в совместной собственности. И мы, назначив своего управляющего, заключим такой агентский договор, что прибыль вся будет там, у агента оседать. И формулу мы знаем. Из патентной документации. А секреты производства нам и знать не надо. Вы не сомневайтесь, производство воспроизведем, Одесса химиками славится, сам Менделеев здесь преподавал, да и иных хороших химиков хватает…
Тут я кивнул, вспомнив, как прикалывался сам с собой именно насчет Менделеева. Да и Зелинский здесь тоже работал, правда, результаты, прославившие его, выдал попозже…
– И методика синтеза тоже разработана уж лет тридцать как… – Увидев мой кивок, один из оппонентов приободрился и стал давить изо всех сил. По его мнению, я был готов сдаться. – Так что вот вам, господин Воронцов, наше последнее предложение – двадцать тысяч, и вы вашу лабораторию нам продаете. Сами понимаете, купить препарат, кроме нас, у вас некому, так что мой вам совет – соглашайтесь.
Ну да… Не везло им со мной. Решительно не везло. Хоть я и готовился говорить не с ними, но вот перспективы бизнеса я просчитывал, так что аргументы у меня были.
– Дело в том, господа, – медленно начал я, – что данный препарат – не единственная моя разработка. Так что чем занять лабораторию и рабочих, я, уж поверьте, найду. Во-вторых, ацетилсалициловую кислоту, составляющую основу аспирина, много кто, конечно, может производить. Та же компания «Байер», например…
Тут оба типа, которые вели со мной переговоры, явственно вздрогнули. Ого! Неужто «Байер» и есть тот таинственный покупатель? Ну, тогда держитесь, господа хорошие, я вас наизнанку выверну!
– Но производят они его без электричества. А вся реклама строилась на его лечебном свойстве. Однако патент на производство аспирина при помощи электричества я нашему партнерству не передавал. Он остался в исключительной собственности моей компании. Так что, если компания «Байер», этот ваш «таинственный покупатель», выбросит на рынок аспирин, произведенный иным способом, продажи у них резко упадут. Я обеспечу, уж поверьте мне!
Я оценивающе глянул на моих собеседников. М-да, жалкий у них вид. Но пора добивать!