Американец
Шрифт:
— Стэн, Кинг ведь сейчас снаружи?
— Да, он сейчас старается организовать лагерь. Русские тоже этим занимаются. Второй лейтенант Оклэйд выступает в роли переводчика.
Опять Сэм действует за меня. Нехорошо это, нехорошо. Еще и Оклэйд всплыл. Ох, надо подключаться к труду. Хочется спать, но надо поработать, отдых потом.
— Помоги мне выйти наружу… И не спорь.
Прыгая на одной ноге, поддерживаемый доктором, я выбрался на улицу. Здание, в котором находился лазарет, оказалось подземным, то есть по факту очень хорошо замаскированным. Нам это на руку…
Лес встретил меня дождем и уставшими взглядами
Я молча ел, сидя на старом ящике из-под снарядов, а Кинг рассказывал:
— Склад большой — несколько крупных капитальных подземных зданий, топливный склад, жилая зона для охраны и рабочих бригад. Мы тут всю нашу сводную группу без проблем разместим… Наверное, русские рассчитывали, что этот склад будет снабжать пару-тройку фронтовых дивизий. Боеприпасов и топлива на складе осталось не так уж и много, почти все, что завезли для снабжения 2-й бронетанковой, успели вывезти для ее же нужд. Территорию склада до нашего приезда охраняли неполный взвод пехотинцев из дивизии и русские окруженцы, среди которых есть женщины…
Я удивился такому раскладу и попросил сержанта пригласить всех местных обитателей ко мне на беседу. Все же мы тут гости, а они хозяева — надо разобраться.
С официальной охраной я все выяснил на удивление быстро. Командир взвода, состоявшего из двух десятков солдат, штаб-сержант Николас Вермонт, сильный как физически, так и духовно, понравился мне своей вдумчивостью и серьезностью. То, что он и его бойцы оказались отрезаны от родной дивизии, и то, что фронт уже ушел дальше на восток, его волновало, но не пугало. Телефонной связи со штабом у него нет со вчерашнего дня, пользоваться радиосвязью в тылу противника он не хотел — велик риск быть запеленгованным, а это стопроцентный конец всей охране и складу. Выдвинуть радиста на десяток километров от склада и связаться оттуда сержант хотел сегодня днем.
По поводу нашего неожиданного появления сержант выразился однозначно:
— Чем нас больше, тем хуже врагам. Я рад вашему появлению, сэр.
После разговора с Вермонтом я кратко пообщался с его заместителями — сержантом Алексом Хорнером и капралом Энтони Джампером. Они тоже оказались нормальными серьезными парнями. Также по моей просьбе Вермонт согласился подключить к охране объекта еще взвод солдат. В общем, контакт с охраной налажен.
После ухода охраны появились странные персонажи: один — из милиционеров, указавших нам на существование склада, и особист из батальона.
— Comrade first lieutenant Powell? [48] — «молчи-молчи» на неплохом английском обратился ко мне. Офигеть — не встать!
— Говорите на русском, я его отлично знаю.
— Хорошо, — коротко кивнул особист. — Сержант госбезопасности Ханнес Вадер. — Вадер? Батя Дарт Вэйдер здесь? Хо-хо-хо… Только эстонца
48
Товарищ первый лейтенант Пауэлл? (англ.)
— С целью познакомиться — они ведь помогали охранять этот склад. Разрешите узнать, почему я вижу сейчас не их, а вас? — Сдерживаться пока удается, но не думаю, что это надолго.
— Потому что они задержаны, товарищ первый лейтенант, — с нажимом ответил особист. Все, он мне категорически не нравится. Козлина!
— Hey, doc. I need help [49] , — позвал я Стэна. Сейчас сходим посмотрим на «задержанных». — Док, помоги мне пройти с товарищами красными командирами. — Райфл скривился, захотел было спорить, но, посмотрев мне в глаза, решил не делать этого. — Сержант Вадер, мы сейчас пойдем с вами, я хочу лично взглянуть на задержанных.
49
Эй, доктор. Мне нужна помощь (англ.).
Гэбэшник легко согласился и, развернувшись, пошел вперед.
За пять минут мы все же доковыляли до отведенной под изолятор временного содержания землянки. Чем ближе мы были к цели, тем сильнее я волновался. Найти разумное объяснение этому волнению я не мог. Просто чувствовал, что приближаюсь к некоему очень и очень важному для меня объекту… И каждый шаг вселял в меня все больше волнения… И уверенности.
У входа в землянку с ППШ в руках сидел милиционер. По приказу особиста он открыл дверь в помещение, включил щелчком тумблера свет, и мы вошли внутрь… Как я не упал в ту секунду, не знаю. Меня затрясло, и я не смог произнести ни слова. Сердце в груди застучало, мечтая сорваться с места. Вдоль стен, на полу со связанными за спиной руками сидели люди, известные мне давно. Очень давно… Они подняли взгляд и ошарашенно уставились на меня.
Боже мой, это они! Я уверен! Но… Но неужели я и правда вижу моего родного младшего брата Сережу? Моего друга со школьных времен Юру Иванова? Университетских одногруппников Диму Ткачева, Дениса Губанова и Мишу Люлина? Этого не может быть! И это правда! Это они…
Словно удар молнии, раздался голос моего брата:
— Артур, это ты?..
Черт, я что, плачу? По щекам предательски бегут слезы. Мужчина не плачет? Фигня… От счастья любой может прослезиться. Это ведь они!..
— Это я… Это я, парни!