Американские боги
Шрифт:
Потом она почувствовала, как его повело в сторону, и ее тоже повело в сторону, вслед за ним, а затем она поскользнулась в крови — там была только его кровь, — которой на полу пещеры натекла уже целая лужа, и оба упали.
Гром-птица приземлилась на парковочной площадке Рок-сити. Ливень стоял стеной. Поле обзора у Тени сократилось буквально до дюжины футов. Он выпустил из рук перья гром-птицы и наполовину сполз, наполовину соскользнул на мокрый асфальт.
Сверкнула молния, и птицы
Тень поднялся на ноги.
Парковка была заполнена всего на четверть. Он пошел к выходу. По дороге ему попался коричневый «Форд-Эксплорер», притулившийся к каменной стене. В самой машине было что-то до боли знакомое, он с любопытством ее оглядел и заметил на переднем сиденье человека, который, похоже, спал, упав грудью на руль.
Тень открыл водительскую дверцу.
В последний раз он видел мистера Градда возле мотеля, в самом центре Америки. Выражение лица у него было удивленное. И шею ему сломали мастерски. Тень дотронулся до лица. Еще теплый.
В салоне машины стоял едва уловимый запах: на грани неразличимого, будто человек, от которого так пахло, уехал несколько лет тому назад, а комнату с тех пор не проветривали. Но Тень этот запах узнал. Он захлопнул дверцу «Форда» и пошел через парковку.
На ходу он почувствовал в боку боль, резкий, острый приступ боли, который длился секунду, не более, а потом прошел.
Билетов никто ему продавать не хотел. Он прошел сквозь здание магазина и углубился в парк Рок-сити.
Гремел гром, сотрясая ветви деревьев и гулко отдаваясь в скалах, и ливень лил с отчаянной холодной свирепостью. День едва начал клониться к вечеру, но было темно как ночью.
От тучи к туче змеей пробежала молния, и Тень подумал: интересно, это гром-птица возвращается на свои поднебесные утесы, или это разряд атмосферного электричества. А может быть, в каком-то смысле, на каком-то уровне два эти представления вовсе не противоречат друг другу.
Ну, конечно же, они и есть — одно и то же. В этом-то, собственно, все дело.
Неподалеку раздался крик: мужской голос. Знакомый. Единственное слово, которое удалось разобрать — или ему только показалось, что он сумел разобрать именно это слово — было: «…Одину!»
Тень бегом пробежал через Двор Знамен Семи Штатов, где пол был выложен цветными камнями с изображениями флагов, по которым теперь ручьем текла вода, и на одном из которых Тень поскользнулся. Гора была сплошь окутана густой пеленой облаков, и сквозь полную тьму и бушующую над двором бурю Тень при всем желании не смог бы разглядеть ни единого из семи.
А внутри было тихо. Такое впечатление, что там вообще не осталось ни единой живой души.
Он подал голос, и ему показалось, что кто-то откликнулся. И он пошел в ту сторону, откуда до него как будто донесся отклик.
Никого. И ничего. Одна только цепочка с табличкой, а на табличке
Тень перешагнул через цепочку.
Огляделся, пристально всматриваясь в темноту.
По коже у него пробежали мурашки.
Голос у него за спиной, из самой тьмы, сказал отчетливо и тихо:
— Ты еще ни разу меня не разочаровал.
Тень не стал оборачиваться.
— Бред, — сказал он. — Зато я только и делал, что разочаровывал сам себя. Каждый раз.
— Ничего подобного, — сказал голос. — Ты сделал все, для чего был предназначен, и даже более того. Ты привлек к себе всеобщее внимание, и никто даже и не думал смотреть на ту руку, в которой в действительности была монета. Это как раз и называется — отвлекать внимание. И еще, когда приносишь в жертву собственного сына, высвобождается такая мощь — ее вполне достаточно, и даже более чем достаточно, для того, чтобы наше шоу не сошло со сцены. Честно говоря, я горжусь тобой.
— Нечестная была игра, — сказал Тень. — С самого начала. Ничего взаправдашнего. Только-то и нужно было, что придумать подходящее обоснование для массового убийства.
— Золотые слова, — сказал из темноты голос Среды. — Именно что нечестная. Но другой игры в этом городе не было.
— Мне нужна Лора, — сказал Тень. — И мне нужен Локи. Где они?
Повисло молчание. На него пахнуло порывом ветра пополам с водяной пылью. Где-то рядом прогремел гром.
Он пошел дальше.
Локи Кознодей сидел на полу, прислонясь спиной к металлической решетке. За решеткой пьяненькие пикси возились со своим самогонным аппаратом. Он был весь укрыт одеялом, снаружи остались только лицо и руки, длинные и белые. Рядом на стуле лежал электрический фонарик. Батарейка у фонарика, похоже, была на последнем издыхании, и свет шел тусклый и желтый.
Локи был бледен, и вообще вид у него был не слишком здоровый.
Вот только глаза. В глазах по-прежнему горело пламя, и эти глаза следили за Тенью, пока тот шел через пещеру.
Не доходя до Локи нескольких шагов, Тень остановился.
— Ты опоздал, — сказал ему Локи. Голос был клокочущий и хриплый. — Я уже бросил копье. Я посвятил эту битву. И она уже началась.
— Да иди ты, — сказал Тень.
— Вот тебе и иди ты, — ответил Локи. — И что ты теперь ни делай, все без разницы.
Тень остановился и задумался. А потом сказал:
— Копье бросают, чтобы положить начало битве. Вроде как там, в Упсале. И с этой битвы, собственно, ты и кормишься. Правильно я понимаю?
Молчание. Он слышал, как дышит Локи, хрипя и захлебываясь при каждом вдохе.
— В общем, я все просчитал, — сказал Тень. — Ну или почти все. Не вполне уверен, когда именно. Может быть, пока висел на дереве. А может, раньше. А началось все с той подсказки, которую Среда дал мне на Рождество.