Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1
Шрифт:
3. Ведет нас к познанию причин всех болезней. Болезни состоят в чрезмерном или неестественном возбуждении всего человеческого тела или части его, сопровождаемом обычно беспорядочными движениями и вызываемом естественными или искусственными стимулами. Г-н Хантер очень метко назвал последние раздражителями. Наблюдаемое при острых заболеваниях отсутствие движения есть лишь следствие чрезмерной силы их отдаленных причин.
4. Указывает нам, что излечение всех болезней зависит просто от удаления стимулов из всего тела или части его, когда движения, вызываемые этими стимулами, становятся чрезмерными. Если же эти движения умеренны, то число и сила стимулов должны быть увеличены. В первом случае мы употребляем лекарства, известные под названием успокаивающих средств. Во втором случае мы пользуемся возбуждающими средствами. Обе обширные рубрики включают в себя все многочисленные медицинские средства.
5. Это позволяет нам отвергнуть учение о врожденных идеях и объяснить все наши познания о чувственных предметах впечатлениями, действующими на врожденную способность воспринимать идеи. Если бы ребенок мот стать взрослым, не пользуясь своими органами чувств, у него не было бы никакого представления о материальных предметах. А так как все человеческое знание составлено из простых идей, то у такого человека, как и у растения или минерала, не было бы никаких знаний.
6. То, что я рассказал вам о животной жизни, прекрасно объясняет происхождение человеческих поступков воздействием мотивов на волю. Наличие прирожденного принципа жизни в животной материи мы можем допустить с таким же успехом, как и существование самоопределяющей силы этой способности духа. Мотивы необходимы не только для свободы воли, но и для ее сущности, ибо без них не могло бы быть воли, как не может быть зрения без света или слуха без звука. Конечно, мотивы часто бывают столь неясными, что мы их не осознаем, а порой к ним так привыкают, что уже не замечают их; точно так же обстоит дело с действием стимулов, и тем не менее мы на этом основании не отрицаем их значения для животной жизни. Высказываясь таким образом в пользу необходимости мотивов, побуждающих к поступкам, я не могу не выступить против печального злоупотребления этим учением некоторыми нынешними писателями. Если правильно понять это учение, то оно приводит к самому утешительному взгляду на божественное правление и оказывает самое благотворное влияние на нравственность и человеческое счастье
7. Бывают ошибки нечестивого характера, которые иногда получают широкое распространение, будучи прикрыты невинными названиями. Изложенное здесь учение о животной жизни прямо направлено против подобной ошибки, имевшей самое пагубное влияние на нравственность и религию Предположить, что в человеческом теле обязательно и постоянно заложен принцип, действующий независимо от внешних условий, — значит приписать ему такое свойство, которое я даже на словах не могу связывать с человеческим существом. Самосущим является только бог.
Наилучший критерий истинности того или иного философского мнения — это его способность порождать возвышенные идеи о божественном существе и смиренные взгляды на нас самих. Изложенное мною учение о животной жизни рассчитано именно на то, чтобы оказать такое возвышенное действие, так как
8. Оно воздает должное всевышнему как мироправителю и доказывает непреложность его всеобщего и особого провидения. Если мы признаем принцип жизни в человеческом теле, то мы открываем дверь для возрождения старой эпикурейской или атеистической философии, рассматривающей мир как управляемый принципом, называемым природой, который считался присущим любому виду материи. Изложенное мною учение подрывает самые корни этого заблуждения; считая продолжение животной жизни, так же как и ее возникновение, следствием непрерывного проявления божественной силы и благости, оно приводит нас к мысли, что все творение поддерживается точно таким же образом.
9. Упомянутый мною взгляд на зависимое состояние человека, [созданного] ради блаженства жизни, приводит нас к рассмотрению с весьма противоречивыми и невыразимыми чувствами величественной, изложенной в Священном писании идеи божества, располагающего «жизнью в самом себе». Эта божественная прерогатива всегда приписывалась лишь одному существу, а именно сыну господнему. Это явствует из следующего утверждения: «Ибо как отец имеет жизнь в самом себе, так и сыну дал иметь жизнь в самом себе» [96] . Полноте его независимой жизни мы должны приписать то, что в Новом завете его называют «жизнью мира», «князем жизни» и самой «жизнью». Эти божественные эпитеты, совершенно правильно основывающиеся на способе существования нашего спасителя, бесконечно возвышают его над простой человеческой природой и подтверждают, что его божественная природа зиждется и на разуме, и на откровении.
96
Иоанн., гл. V, стр. 26.
10. Мы уже слышали о том, что некоторые стимулы, порождающие животную жизнь, вытекают из морального и физического зла, имеющегося в нашем мире. Видя, как эти орудия смерти превращаются божественным промыслом в средства жизни, мы проникаемся верой в то, что благость есть высшее свойство божества и что она в конечном счете окажется преобладающей во всех его деяниях.
11. Изложенное здесь учение имеет своей целью смирить гордыню человеческую, обосновывая мысль о том, что жизнь человека находится в постоянной зависимости от его творца и что в обладании ею у него нет никакого превосходства над самым ничтожным насекомым, летающим в воздухе, или смиреннейшей травкой, растущей на земле. То, что сказал один вдохновенный писатель о бесчисленных животных, населяющих океан, может быть с полным основанием отнесено ко всему роду человеческому: «Ты посылаешь дух твой — и они сотворены. Ты отнимаешь у них дыхание — и они гибнут, превращаясь в прах».
12. Уныние было бы конечным результатом всех наших изысканий, если бы мы окончательно распрощались с человеческим телом, гниющим в могиле. Откровение дает нам возвышенную и утешительную уверенность в том, что так не будет. Точный способ преобразования человеческого тела и новые средства его грядущего существования нам неизвестны. Достаточно лишь верить, что это произойдет и что после этого душа и тело человека будут возвышены в одном отношении — они сравняются со своим творцом. Они станут бессмертными.
На этом, господа, мы заканчиваем описание животной жизни. У меня такое ощущение, будто я перешел вброд быструю и опасную реку. Решение вопроса, достиг ли я противоположного берега реки с чистой головой или же с головой, покрытой грязью и водорослями, я целиком предоставляю на ваше усмотрение.
Примечания [97]
Франклин (Franklin, Benjamin, 1706—1790) происходил из семьи бостонского ремесленника. Семья была бедная, и Франклин вынужден был, не окончив школы, рано начать трудовую деятельность. Сперва он работал в мастерской отца, а с двенадцати лет в типографии брата. С детства он стал заниматься самообразованием, систематически и упорно пополняя свои знания. В издававшейся братом газете шестнадцатилетний Франклин опубликовал несколько анонимных статей, преимущественно антиклерикального характера. Из Бостона он переехал в Филадельфию. В 1724 г. Франклин попал в Лондон, где работал в типографии и продолжал свои литературные занятия. В 1726 г. он вернулся в Филадельфию, открыл собственную типографию и создал научно-просветительское общество «Хунта» (Junto), которое просуществовало 40 лет и было предшественником Американского философского общества. В своей типографии Франклин по заказу колониальных властей печатал ассигнации. В связи с имевшимися в то время спорами относительно бумажных денег он, будучи знаком с экономическими трудами, и в частности с трактатом У. Петти (1623—1687) о налогах и податях, в 1729 г. напечатал свое «Скромное исследование природы и необходимости бумажных денег», впоследствии высоко оцененное К. Марксом, который писал, что Франклин одним из первых экономистов «разглядел природу стоимости» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 60). В том же 1729 г. основал «Пенсильванскую газету», книжное издательство, а затем начал издавать для массового читателя в виде книги ежегодный календарь «Альманах бедного Ричарда» (1732—1757). В конце 20-х и (особенно) в 30—40-х годах Франклин выступает как активный общественный деятель. Ему принадлежит инициатива создания первой в колониях общедоступной библиотеки, Американского философского общества, городской больницы, Академии для обучения юношества (будущего Пенсильванского университета). В 1737—1753 гг. Франклин был директором почт Филадельфии, а в 1753—1774 гг. — директором почт колоний. С 50-х годов до конца жизни Франклин был занят главным образом политической деятельностью. В 1751—1764 гг. был членом Пенсильванской ассамблеи. В 1754 г. он представлял Пенсильванию на конгрессе колоний в Олбэни, где выдвинул план создания Союза колоний. В 1757 г. Франклин был направлен Пенсильванией в Англию, чтобы отстаивать интересы колонистов против посягательств со стороны ее хозяев — наследников основателя и владельца колонии У. Пенна. В Англии Франклин пробыл до 1762 г., продолжая там наряду с политической деятельностью свои начатые в Америке исследования в области электричества. Здесь он сблизился с учеными Коллинсоном, Пристли и другими, вступил в переписку с Д. Юмом и шотландским юристом и философом лордом Кеймсом. После кратковременного пребывания в Филадельфии Франклин снова был послан в Англию отстаивать интересы колонистов Пенсильвании, в частности противодействовать введенному королем закону о гербовом сборе (отменен в 1766 г.). Впоследствии Франклин представлял уже не только Пенсильванию, но и другие колонии — Джорджию, Нью-Джерси и Массачузетс, т. е. фактически был послом североамериканских колоний при английском правительстве. В 1775 г., сразу же после начала американской войны за независимость, Франклин вернулся в Америку и принял активное участие в создании американской республики. Он был избран делегатом Второго континентального конгресса, членом комитета по составлению Декларации независимости. В 1776 г. конгресс направил Франклина с дипломатической миссией во Францию, в которой он уже бывал в 1767 и 1769 гг., с целью добиться у Франции займа и союза против Англии. В конце войны за независимость Франклину было поручено вести мирные переговоры с Англией. В 1785 г. конгресс удовлетворил неоднократные просьбы Франклина об отставке, и осенью того же года он вернулся в Америку. Вскоре Франклин был избран президентом исполнительного комитета Пенсильвании, а в 1787 г.— членом конвента по выработке конституции США, где ему не удалось провести свои идеи о демократизации конституции. Незадолго до смерти Франклин обратился в конгресс с запиской об отмене рабства.
97
Составлены Н. М. Гольдбергом.
Как ученый, Франклин получил известность благодаря своим открытиям в области электричества. Он изобрел громоотвод, доказал электрическую природу молнии, ввел в науку понятия о положительном и отрицательном электричестве. Он пользовался также широкой популярностью как техник благодаря многим своим практическим усовершенствованиям. Франклин был избран членом академий ряда стран, в том числе и Российской академии наук.
«А Dissertation on Liberty and Necessity, Pleasure and Pain». — Эта брошюра была написана и опубликована Франклином в 1725 г. в Лондоне, когда он работал в типографии Палмера. Поводом к написанию явилось знакомство автора с печатавшейся в той же типографии книгой У. Волластона «Религия природы...» («The Religion of Nature...», 1722). Волластон (Wollaston, William, 1660—1724) — английский философ-моралист, сводил мораль к религии, исходя из того, что поведение людей определяется страхом наказания в этом или потустороннем мире. Франклин противопоставил Волластону концепцию деистического бога, стихийно-материалистическое представление о причинной обусловленности всех явлений, отверг идею воздаяния и, таким образом, выступил против важнейшего религиозного учения о бессмертии души. Напуганный собственной смелостью, девятнадцатилетний автор, опасаясь, что его труд может иметь «отрицательные последствия», подарил друзьям несколько экземпляров отпечатанной в 100 экземплярах книги, а остальные уничтожил (см. В. Franklin. Complete works, vol. VI. New York, 1888, p. 474). До наших дней сохранилось всего два экземпляра этого издания — в библиотеках конгресса США и Йельского университета. При жизни Франклина «Рассуждение...» было переиздано в 1733 г. в Дублине, но об этом издании автор не знал. «Рассуждение...», которое Франклин впоследствии не раз осуждал как ошибочное, считалось утраченным и ни в XVIII в., ни в первой половине XIX в. не публиковалось. В 1854 г. работа Франклина была напечатана в Лондоне тиражом в 25 экземпляров, а в 1864 г. опубликована в приложении к книге: J. Parton. Life and Times of Benjamin Franklin, vol. I—II. New York, 1864. Как малоценное и даже «оскорбительное для памяти» Франклина, оно не было включено в его многотомные собрания сочинений.