«Америкашки»
Шрифт:
Через полчаса девицы ушли. Едва выйдя на улицу, они начали посмеиваться, а затем разразились громким смехом.
– Всегда после интервью оно начинает забавлять их, – сказала Дороти грустно и разочарованно. – Именно в этот момент они осознают те чудовищные вещи, о которых они говорили.
– Если я тебе больше не нужен, я поеду, – решил Гордон.
– Зачем? Нелюбезно оставлять меня совсем одну. Хочешь пойти в театр?
Под ее резким и агрессивным характером скрывалась чуткая, привязчивая натура. Она очень переживала за Гордона. Он был из тех мужчин, которые
– Я никуда не хочу идти, Дороти.
Он, не скрываясь, показал пальцем на полицейского.
– Ты знаешь, что меня подозревают в убийстве Дженни? И куда бы мы ни пошли, он всюду последует за нами.
– Тебе остается только укрыться в моей спальне... Туда он не сможет пойти за нами, иначе будет иметь дело со мной. Уверяю тебя, что умею ударить, куда нужно. Когда я была с Кэмроном, то постоянно участвовала в различных столкновениях. Он любил это и научил меня этой любви. К счастью! Потому, что с тех пор, как я живу одна, я должна драться еще больше.
Гордон не очень многое знал о жизни Дороти.
– Кэмрон? Как это?
– Бывший. Мой второй и последний муж.
– Вы разошлись?
– Нет, он умер от рака семь лет назад.
Она залпом выпила свой бурбон:
– Благодаря ему я стала журналисткой. Он писал для "Нью-Йорк Таймс". Он-то был серьезным журналистом, поборником справедливости, не таким, как я, коллекционирующая откровения шлюх.
– Я все-таки поеду, приму ванну и переоденусь, – уступил Гордон. – Я приеду за тобой в 7.30. Куда ты хочешь пойти?
– Посмотреть комедию, – не колеблясь, ответила Дороти.
– Почему ты снова не вышла замуж? – внезапно спросил ее Гордон.
Он хотел знать ее мнение, так как был уверен, что сам не сможет этого сделать.
– Ну, не так-то легко найти мужа. Мужчин – да. Это гораздо легче и проблем бывает меньше, особенно с моим характером!.. А в моем возрасте я не могу больше терять время. Когда какой-нибудь мужчина мне нравится, я больше не думаю о том, чтобы выйти за него замуж, но лишь о том, чтобы снять платье, – призналась она с легкомысленной откровенностью.
Она встретилась со взглядом Гордона. Внезапно она стала серьезной.
Они разъехались, каждый к себе домой.
Полицейский вскочил вслед за Гордоном. Мужчина рядом с их столиком сложил газету и поднялся. Он пошел к стоянке такси. Это был Говард Рей.
Дебур вернулся в Париж в конце рабочего дня. Прямо из Орли он отправился в резиденцию Делакруа.
Прежде, чем припарковаться, он объехал здание кругом, ища дверь гаража. Она была облицована глазурованной плиткой, как и остальной фасад, и сливалась с ним. Лишь покатый край тротуара позволил ему найти вход в гараж. Дверь открывалась с помощью электронного глазка. Он несколько раз просигналил фарами, но безуспешно. Видимо, код знали лишь те, кто пользовался
Он провел там больше часа, тщательно осматривая каждую комнату. Посмотрев на потолок и вновь увидев украшающие его подвески, он вдруг подумал о заводе пластмассовых изделий Мэнни. Конечно же, это украшение было сделано там; у Гордона не было денег, чтобы покупать такую дорогую вещь.
Он спустился к мадам Бертран и попросил у нее ключ от квартиры господина Юссно. Побеспокоенная в то время, когда она смотрела телесериал, мадам Бертран поспешила вручить ему целую связку ключей, проворчав:
– Это ключ номер шесть.
Затем, повернувшись к нему спиной, она поспешила вновь усесться перед телевизором.
Украшение потолка квартиры Юссно было таким же, как в квартире Гордона. Дебур заметил мебель, завернутую в упаковочную бумагу: стол, несколько стульев, кресло и комод, присланные, конечно, антикваром. Он спросил себя, была ли простым совпадением эта доставка мебели утром в день преступления.
Покрытие пола квартиры составляли самоклеющиеся квадраты, и было очень просто отделить их. Он убрал несколько квадратов. В перекрытии были просверлены дырочки, выкрашенные внутри зеленой краской, и через них можно было видеть все, что происходило в квартире этажом ниже.
Дебур не помнил, какого цвета были глаза Мэнни, но в этот момент он поспорил бы, что они были зеленые. Он сказал себе, что только что обнаружил если не убийцу, то по крайней мере самого изворотливого любителя подглядывать за все время своей службы.
– Ну, и как прошло это путешествие в Ля Боль? – спросил его Рейналь, когда увидел, что он вновь появился в кабинете.
– На обратном пути я нашел очень хорошую дорогу. Теперь нам надо поторапливаться, – ответил Дебур весело, садясь на свое место. Он вытащил досье из ящиков стола и придвинул телефон к себе поближе.
Смысл его жестов не ускользнул от Рейналя, потому что он неожиданно помрачнел.
– Старик, уже почти шесть часов! Надеюсь, ты не рассчитываешь заставить меня работать сверхурочно. Я должен ужинать у тещи!
– В таком случае, ты не очень на меня рассердишься. Признайся, что я окажу тебе услугу, помешав пойти туда.
– Ты ведь говоришь это не серьезно, а? – сказал Рейналь плаксиво. – Она прекрасно готовит и на этот вечер обещала нам рагу из бобов с гусем, запеченных в глиняном горшочке.
– Это пища слишком тяжела для желудка! – сказал Дебур с непререкаемым простодушием.
Рейналь пошел в свой кабинет, бурча под нос то, что не осмелился сказать своему начальнику.
– Мне не звонили? – спросил Дебур.
– Нет, никто! – ответил Рейналь с мстительной усмешкой.
Упрямому молчанию Надин на сей раз не удалось омрачить настроение Дебура. Он, как никогда прежде, чувствовал себя прекрасно и улыбался улыбкой боксера, уверенного в своей победе. Он достиг того решающего момента в расследовании, когда оно возбуждало его сильнее, чем какая-либо женщина.