Аметистовый взгляд
Шрифт:
– Это только физическое влечение, и ничего более!
Она говорила то, во что сама не верила.
– А может быть, нам и этого достаточно? – пробормотал Брэди.
Его пальцы гладили ее, доводя кожу до невероятной чувствительности. Марисса, только что пытавшаяся оттолкнуть Брэди, схватила его за полу пиджака.
– Нет, не надо.
– Я возьму тебя прямо сейчас, – со стоном выдохнул Брэди. – Здесь. Я должен это сделать.
– Нет.
– Я бы мог овладеть тобой прежде, чем ты еще раз вздохнешь, Марисса. Но я хочу услышать,
Он почувствовал, как она, вся напрягшись, приподняла колено, упираясь каблуком в колонну у себя за спиной. Понимая, что в ней сейчас говорит одно плотское желание, Брэди приподнял ее юбку и принялся ритмично и нежно поглаживать ее плоть, скрытую под шелковыми трусиками.
– Помнишь, раньше ты согласилась бы заняться любовью посреди лужи? Ты ведь не забыла, как нам было хорошо в моем доме на горе? – вкрадчиво шептал он. – Как ты меня тогда хотела! Ты хочешь меня и сейчас. Внутренне ты почти не изменилась. Я понял это, когда ты смотрела на мою скульптуру. Теперь ты стоишь на распутье, Марисса. С одной стороны – твой заученный образ бесчувственной и холодной женщины, а с другой – доверчивость и искренность, с какими ты пришла в мой дом. Вернись ко мне! Мы могли бы соединиться здесь, возле этой колонны. Представляешь, как это заманчиво?
На Мариссу волной накатил жар, и она инстинктивно схватила Брэди за плечи. Когда ощущение притупилось, она попыталась отстраниться – лишь на секунду.
– Отпусти меня! – воскликнула она. В этот момент слова утратили для нее всякое значение, потому что на нее обрушился новый шквал неописуемого блаженства. Его пальцы продолжали ритмичные движения.
– Я могу вызывать это в тебе снова и снова… всю ночь… Но и этого нам будет мало. Ты ведь хочешь меня, Марисса. Надо лишь это признать.
По ее щекам покатились слезы.
– Нет… Нет! – воскликнула она, предвосхищая новую волну наслаждения.
Но она еще не дошла до пика экстаза, когда Брэди резко убрал руку и отстранился. У него вырвался глухой стон. Он отвернулся, чтобы спрятать лицо, выражавшее муку, которая терзала и Мариссу.
В первый момент ей показалось, что она не сможет устоять на ногах. Но когда ее набухшие груди прикоснулись к тяжело вздымающейся груди Брэди, глаза закрылись, и она замерла. Марисса едва держалась на ногах, ее пронзала боль, пульсировавшая у нее внутри.
– Марисса, – произнес он таким тоном, словно от нее, Мариссы, зависело спасение человека, обреченного на гибель.
Она покачала головой.
– Нет… Нет!
Марисса повернулась к входной двери. Руки дрожали так сильно, что ключ никак не попадал в замочную скважину. Наконец с третьей попытки ей удалось отпереть дом. И все это время она чувствовала, что он стоит сзади, опаляя ее жаром своего желания.
Перешагнув порог, она тут же затворила за собой дверь, не решаясь посмотреть на него в последний раз. Теперь она сосредоточилась на том, чтобы не упасть в обморок, осторожно ступать сначала одной,
Войдя в спальню, Марисса включила свет и прошла на середину комнаты. Ее мышцы непроизвольно сокращались и расслаблялись, по телу пробегали судороги неудовлетворенной страсти. Воздух был заряжен напряжением, обжигавшим ее кожу. Мариссе казалось, что непреодолимая сила раздирает ее изнутри, и она не надеялась, что сможет долго противиться искушению.
Медленно повернув голову, она посмотрела сквозь французское окно.
Он стоял там, на террасе.
Он просто смотрел на нее. Смотрел – и все. Но накал его страсти был таков, что она обжигала и через стекло, не ведая препятствий.
У Мариссы не было выбора. Она стала медленно раздеваться под его взглядом.
Она расстегнула латунную пряжку на своем замшевом поясе и сняла его. Полоска серой замши колечком свернулась на полу у ее ног.
Брэди не шелохнулся.
Она выскользнула из юбки, с шелестом порхнувшей на пол и окружившей ее ступни лиловым облачком. Марисса переступила через юбку.
Он не сводил с нее глаз.
Марисса расстегнула потайную пуговку фиолетовой блузки и небрежно повела плечами, предоставив ей свободно упасть.
Двери террасы были закрыты, стояла осень. Но Мариссу вдруг обдало жаром.
Она сняла через голову комбинацию цвета луны и кинула ее в угол.
И наконец она осталась только в шелковых трусиках, кружевном поясе для чулок, чулках бледно-серого цвета и туфлях на высоких каблуках. В теле билось, рвалось наружу неукротимое желание.
Она шагнула к французскому окну, рывком открыла обе задвижки и бросилась навстречу Брэди.
– Да, – прошептала она.
Он и тогда не сдвинулся с места.
Прохладный ночной воздух обдувал ее разгоряченное тело. Она дрожала и пылала огнем страсти. Брэди притягивал ее, как магнит. Она припала к нему. Им не суждено было быть вместе, она не могла его любить, но должна была принадлежать ему во что бы то ни стало.
Она расстегивала пуговицы на его рубашке, пока наконец сумела просунуть ладони внутрь и ощутить на его груди черные завитки волос, чувственно обвившие ее пальцы. Его била дрожь, что-то тяжелое все сильнее давило ей на грудь. Если он не овладеет ею прямо сейчас, она, пожалуй, умрет.
Привстав на цыпочки, она запечатлела первый поцелуй в уголке его рта.
– Да, – повторила она. – Да, Брэди, пожалуйста!
Молниеносным движением, от которого у нее закружилась голова, он поднял Мариссу на руки и понес в дом, на кровать.
В несколько мгновений они освободились от его одежды и того, что оставалось от ее наряда, и Брэди навис над ней, опираясь на локти. Каждая его мышца трепетала в предвкушении наслаждения. Внутри нарастала пульсирующая боль.
– Никогда больше не говори мне «нет»… Во всяком случае, в эту ночь!