Аминта
Шрифт:
Знай, Сильвия, ты и лесов жесточе,
Которые в своей скрывают чаще
Медведей, львов и тигров; у тебя же
Презренье и безжалостность в груди, -
А злей они львов, тигров и медведей:
Зверей ведь этих можно приручить, -
Тебя ж ничем смягчить еще не мог я.
О, горе мне! Когда тебе цветы
Я предлагаю яркие, не
Ты, гордая, их брать. Не потому ли,
Что ярче краски твоего лица?
О, горе мне! Когда принять прошу
Я спелые плоды тебя, с презреньем
Их отвергаешь ты. Не потому ли,
Что груди нежные твои прелестней,
Чем спелые плоды? О, горе мне!
Когда я сладкий мед тебе дарю,
Его ты не вкушаешь. Оттого ли,
Надменная, что слаще мед твоих
Румяных губ? Но если так я беден,
Что не могу тебе дать ничего,
Что не было б в тебе самой прекрасней,
То отдаю себя я самого.
Зачем же ты смеешься' надо мною,
Отказываясь этот дар принять?
Ведь если хорошо себя" недавно
Я разглядел на глади тихой моря,
Когда умолкли ветры, то презренья
Я вовсе не достоин. Загорело
Лицо мое, и мускулисты руки,
И плечи широки, и волосаты
Грудь крепкая и ноги. Это ж все,
Поверь, приметы истого мужчины.
А если ты не веришь, испытай.
Чего же ты могла бы ожидать
От тех, чьи щеки лишь пушком покрыты,
Кто волосы на голове всегда
Располагает так искусно? Силой
И обликом ведь юноши все эти
Изнеженные - женщинам подобны.
Кого нибудь из них ты попроси,
Чтоб, за тобой по горам и лесам
Последовав, от вепря иль медведя
Тебя он попытался защитить.
Нельзя назвать меня уродом, нет.
Не потому меня ты отвергаешь,
Что. будто бы таков я, - оттого лишь,
Что беден я. Увы, за городами
Последовали села; золотым
По праву этот век назваться должен, '
Раз побеждает золото одно
И властвует лишь золото. О, кто бы
Ты
Впервые научивший, будь же' проклят
Твой погребенный прах. Пусть никогда
Ни пастуха, ни нимфы не найдется,
Которые бы, проходя, сказали
Ему: "покойся в мире". Мочит пусть
Его дождем и ветром развевает,
И грязными ногами топчет стадо,
Идущее на пастбище. Ты, первый,
Лишил любовь стыда. Ее восторги,
Столь сладостные, горькими ты сделал.
Продажная любовь, любовь рабыня
Владыки-золота - одно из самых
Ужасных, отвратительных чудовищ,
Что рождено морями иль землей.
К чему, однако, сетованья эти
Напрасные? Для своего спасенья
Оружье все употребляют то,
Которое природа им дала:
Лань - быстрый бег, кабан - клыки и когти -
Могучий лев, а сила нежных женщин
В их красоте. Но почему же я
Для своего спасенья не прибегну
К оружью, что природой мне дано?
Так я, в награду за свою любовь,
Возьму насильем то, в чем отказала
Мне Сильвия. От одного недавно
Я слышал пастуха, что уж не раз
Видал он, как к источнику купаться
Шла Сильвия, и указал тогда же
Он тот источник мне. Итак, я спрячусь
В кустах прибрежных и ее прихода
Там подожду; в удобное ж мгновенье
Я из засады брошусь на нее.
Иль оказать сопротивленье может
Мне нежное дитя? Мой бег ведь быстр
И сильны руки. Пусть тогда вздыхает
И плачет. Жалобы и красота
Уж не помогут ей, когда сумею
Я волосами обмотать ее
Вот эту руку; и не отпущу
Надменной я, пока не отомщу ей.
Сцена II
(Дафна, Тирсид)
Дафна.
Ты знаешь ведь, Тирсид, как я старалась,
Чтоб полюбила Сильвия Аминту.
Согласна тем охотнее стремиться
Я к этому и ныне, что меня
Об этом просишь ты. Но предпочла бы