Амнезия
Шрифт:
– Подлиза, – пробурчал растроганный Зимин. – Вся в мать!
Егоров замолчал, отрешенно разглядывая кричащий постер с размалеванной девицей.
– И что дальше? – нарушил Мишка затянувшееся молчание.
– Что? – испуганно встрепенулся Максим. – Дальш-е-е, – протянул он бесцветным голосом. – Ты знаешь, я прожил у Зиминых две недели, и мне кажется, что он держит под своим гипнотическим влиянием всех и вся… Он вхож в такие кабинеты, о которых нам даже подумать страшно.
– Уйди, – Мишка усмехнулся, с трудом переваривая услышанное. –
– Куда? – грустно усмехнулся Максим. – Опять в это убожество, – он тоскливым взглядом обвел стены, поклеенные куда более скромными обоями. – После того, что я увидел… Одевают меня, как куклу.
Мишка вспомнил костюм Макса, в котором он приехал на свадьбу и кивнул
– Кормят, как поросенка, живу, как у Бога за пазухой, пользуясь всеми привилегиями члена семьи, имею личную охрану. И сейчас меня охраняют два мордоворота, – он кивнул на окно. – И на твоей свадьбе тоже они были…
– Так, что же тебя не устраивает? Зажрался ты, приятель! – Шорохов сделал попытку подбодрить совсем упавшего духом Максима.
– Живу я не своей жизнью, а такой, какой хочет видеть её Зимин, – голос Макса задрожал. – Дергает меня за ниточки, как марионетку, а я пляшу под его дудку.
За окном раздался мощный и требовательный сигнал.
– Слышал? Мое время истекло, – он подошел к Шорохову и обнял его. – Будь счастлив, дружище! Даст Бог, свидимся, – Максим низко опустил голову и вышел.
– Шорохов! Лейтенант Шорохов, я здесь! – Мишка, с трудом выйдя из непроизвольного ступора, изумленно смотрел на стоявшего перед ним Цветкова. – Уснул, Михаил? – подполковник выразительно пощелкал пальцами перед Мишкиным носом.
– Никак нет. Задумался! – рассеянный взгляд Шорохова принял отчетливое выражение, и он осмысленно посмотрел на подполковника.
– Так, где сейчас твой приятель, Егоров? – повторил свой вопрос Цветков. – И про себя ничего не расскажешь? Так ты женился?
– Женился! – счастливые улыбка озарила Мишкино лицо. – Максима Егорова я видел год назад, а насчет себя… – Шорохов вытянулся по стойке «смирно»:
– Готов для дальнейшего прохождения службы!
–Да знаю я, что ты готов, – с досадой проворчал подполковник, бесцельно перебирая лежащие на столе бумаги. – Вчера пришла разнарядка из главка, забирают тебя от нас бюрократы управленческие….
– Куда забирают? – опешил Мишка.
– В районную прокуратуру.
– Я не хочу в прокуратуру, – Михаил умоляюще посмотрел на не менее расстроенного Цветкова. – Не отдавайте меня.
– Им там, видишь ли, следователи нужны. Молодые и перспективные. А нам как будто не нужны. Ладно, Мишка, не расстраивайся. Мы с тобой люди военные, а приказ для нас – это святое. Лейтенант Шорохов! Приказываю вам завтра явиться к новому месту службы! – деловито-бодро рявкнул Цветков и дружески похлопал Мишку по плечу.
– Есть, – упавшим голосом ответил Михаил и, опустив голову, вышел из кабинета.
– Может это и к лучшему, что тебя перевели в прокуратуру, – осторожно, чтобы не затронуть самолюбие мужа, негромко рассуждала Марина за вечерним чаем. – Ты же не мальчишка, чтобы по улицам бегать и всякий сброд собирать. Ты у меня офицер, – горделиво добавила она и положила голову Мишке на плечо. – Да и о ребенке пора задуматься, – с первых дней брака Марина страстно желала детей и заводила разговор об этом при каждом удобном случае. Мишка же был категорически против, считая, что пока они не встанут на ноги, об этом не может быть и речи.
– Нет, нет, – торопливо затараторила Маринка, поймав подозрительный взгляд мужа. – Пока ничего не намечается, но, когда ты перейдешь на более спокойную работу, мы вернемся к этому разговору.
– Много ты понимаешь о моей работе, – разочарованно крякнул Михаил и, отставив бокал с недопитым чаем, принялся расправлять постель.
ЧАСТЬ 5.
Миновало еще два года с того пасмурного октябрьского дня, когда, прикрываясь от пронизывающего ветра воротником плаща, Михаил спешил к хорошо знакомому зданию районной прокуратуры. По сугубо служебным делам ему приходилось бывать здесь и раньше, и теперь, легко вбежав по выщербленным ступенькам на второй этаж, Шорохов вошел в приемную прокурора района Сечкина. Протянув хмурой секретарше документы и вкратце объяснив цель визита, Мишка уселся на мягкий стул, приготовившись к томительному ожиданию.
«Валентина Николаевна Войкина», – прочитал Михаил на ее бейджике. Она нехотя вышла из-за стола с включенным монитором, на котором, Мишка был в этом уверен на 100%, был разложен карточный пасьянс и, жеманно переступая длинными ногами, скрылась в кабинете. Через минуту она вышла, и Михаил удивился столь резкой перемене в ее настроении. Приветливо улыбаясь, она пригласила Шорохова зайти.
Прокурор Сечкин, крупный и седовласый мужчина, мельком взглянув на вошедшего и указав жестом на кожаное кресло, продолжал изучать Мишкины документы.
– Ну, что, Шорохов, – он, наконец, оторвался от чтения бумаг и сладостно потянулся. – Добро пожаловать в святая святых, в сообщество работников прокуратуры, – он широким взмахом обвел свой просторный кабинет, изобразив на своих выцветших губах некое подобие улыбки. – Изучил я ваши служебные формуляры. Что я хочу вам сказать, – Сечкин, для пущей важности выждал несколько секунд. – А скажу я вам, что для работы в прокуратуре вы подходите по всем критериям. По каким, вы и сами знаете. Сейчас я вызову начальника следственного отдела майора Звонарева, и он введет вас в курс дела. Можете подождать в приемной. Всего хорошего!
Вскоре явился, нет, ворвался майор Звонарев, заполнив своим шумным вторжением небольшое помещение. С грохотом опрокинув стул, он сунул расплывшейся в улыбке секретарше шоколадку и, дружелюбно улыбаясь, крепко стиснул Мишкину руку, а затем предложил перейти на «ты» и звать его Коля.
– Так проще и понятнее, особенно, в нашей бумажной работе, – весело скаля белоснежные зубы, втолковывал он Мишке, когда они спускались в комнату следователей, на первый этаж. – Представь себе, как это будет звучать, когда ты обратишься ко мне: