Амнистия по четвергам
Шрифт:
Женя не лукавила. Она и вправду недоумевала, зачем он пришёл и что ему было нужно. Она уже и имя его почти забыла.
– Значит, все ещё злишься?
– Нет, я и не злилась вовсе.
– Так я прощён? – Макс потянулся, чтобы запечатлеть поцелуй на ее губах, но Женя отстранилась, тут же вспомнив, как он этими губами целовал обнаженную грудь той девицы. Ее передернуло от отвращения.
– Этого не будет.
– Так что ты хочешь, чтобы я сделал? Ты же сказала, что не злишься?
Макс начинал терять терпение.
– Я действительно не злюсь. Но ты мне больше неинтересен.
Макс хмыкнул. Он не привык получать отказы.
– Значит, все? Конец любви? Из-за какой-то
– О какой любви речь? Пусть я и обиженный ребёнок, но это не меняет сути дела. Ты мне неинтересен, – произнесла Женя по слогам.
– Ой, вы только гляньте на неё. Я ей неинтересен. Можно подумать, ты мне очень нужна. Посмотреть не на что, а строит из себя!
Женя даже не могла злиться на него. Макс со своим высокомерием и неоправданной самоуверенностью вызывал в ней только жалость.
– Вот-вот! Посмотреть не на что, веду себя как ребёнок, строю из себя недотрогу и далее по списку. Так чего ты приперся?
– Ты синий чулок, вот ты кто.
– А зачем тогда тебе такой синий чулок? Думал облагородить меня, одарив своим царским вниманием? Благодарствуйте, но проживу как-нибудь и дальше без оного.
– Истеричка и дура. Ты ещё пожалеешь, – Макс выскочил в дверь, которую они так и не успели закрыть.
– Скатертью дорога! – бросила ему вслед Женя.
И что нынче за мужики пошли? Не получают своего и тут же принимаются оскорблять. Женя решила, что, видимо, не видать ей ни настоящей любви, ни нормального мужчины рядом. Кажется, пора окончательно признать себя синим чулком, как выразился Макс, и начать разводить кошек.
Наступил четверг – самый сложный для Жени день, так как занятия у неё длились с утра и до позднего вечера, всего лишь с одним окном в два с половиной часа, когда она успевала спокойно пообедать, а иногда и посидеть с книгой. С 3 и до 9 вечера шли одна за другой лекции. Усталости она не чувствовала, так как не просто любила своё дело – изучение истории было ее жизнью. Она получала истинное удовольствие не только занимаясь научными изысканиями, но и делясь ими со своими студентами. Если другие преподаватели ворчали, когда им ставили вечерние пары, то Женя никогда не протестовала. Ей некуда было спешить, тем более дома ее ждала только пустая квартира. Поэтому, когда кто-то из коллег просил ее поменяться временем занятий, она даже была рада. Ей нравилось работать допоздна, особенно в такие дни, как четверг, когда ее занятие было единственным, а уходила она последней. Она любила тишину коридоров, когда тусклый свет оставался гореть только на первом этаже. После пары она обычно медленно брела на кафедру, оставляла там свои вещи, которые незачем было брать домой, а потом также медленно шла вниз, где к тому моменту оставался один лишь охранник. И только когда поздно вечером она садилась в автобус, усталость будто мгновенно наваливалась на неё, отдавая ноющей болью в ногах от беспрерывного стояния в течение многих часов, из отяжелевшей головы, как будто, вылетали все мысли, и она доезжала до дома на полном автопилоте, даже порой не помня, как пересаживалась из автобуса в метро, а потом одиноко брела темными улицами уже засыпавшего города.
Вот и сегодня Женя опять осталась последней в опустевшем здании. Она слышала, как вдали затихало эхо голосов. Это последние из студентов всей гурьбой покинули университет. Зайдя на кафедру, Женя убрала на свою полку папку с лекциями, потеплее укуталась в пальто и, заперев дверь, отправилась к лестнице. Вдруг она услышала голоса. Странно, оказывается, ещё не все разошлись. Когда Женя спустилась по широкой лестнице в холл, то увидела в дверях дядю Мишу,
– А, Женечка, добрый вечер.
– Олег Дмитриевич, что вы здесь делаете так поздно? – удивилась Женя, увидев коллегу. – У вас вроде бы пары давно закончились.
– Да, закончились. Но я завтра обещал студентам первого курса контрольную, а все материалы оставил в компьютере на кафедре. Дома собрался допечатать вопросы, хватился, а ничего нет. Пришлось вернуться.
– И охота вам было по такой погоде возвращаться, – улыбнулась Женя. – Позвонили бы мне, я бы вам по почте скинула нужные файлы, все равно ж я здесь.
– Вы не поверите. У меня совсем из головы вылетело, что вы сегодня допоздна на работе. Вот приехал и увидел выходящих студентов, и только тут вспомнил, что сегодня у вас вечернее занятие. Видите, какой я рассеянный, – Олег Дмитриевич развёл руками. – Видимо, старею.
– Да бросьте вы, Олег Дмитриевич, с кем не бывает.
Тем временем охранник отошёл в сторонку, предоставив двум коллегам возможность побеседовать наедине.
– Женечка, сколько раз вам говорил, называйте меня просто Олег. Да и вообще, пора бы нам с вами перейти на «ты».
– Нет, как я могу. Вы же были моим преподавателем.
– Когда это было? Вы уже сами вон какой видный учёный и преподаватель.
– Все равно. Мне неловко.
– Бросьте. Давайте начнём друг другу тыкать вот прям с завтрашнего дня, – улыбнулся он робко.
– Хорошо, – улыбнулась в ответ Женя. – Тогда завтра наберусь смелости и обязательно скажу вам «ты».
– Вот и отлично.
Они замолчали.
– Что ж, я, пожалуй, пойду, а то последний автобус скоро уйдёт.
– Женечка, постойте. Я только сбегаю к себе на кафедру, быстренько перекину файлы на флешку и вернусь. Подождите меня, и я вас подвезу хоть до метро, хоть до дома.
– Вы сегодня на машине?
– Да, пришлось.
– Ну что ж, договорились. Я буду ждать вас у входа, проветрюсь немножко.
– Я мигом.
Олег Дмитриевич почти вприпрыжку, как мальчишка, взлетел по ступенькам и скрылся в недрах второго этажа. Женя вышла на улицу. Было холодно настолько, что у неё тут же замёрзли руки. Кажется, зимы осталось недолго ждать. Уже совсем стемнело. У входа, где она стояла, горели два фонаря, а впереди простиралась подъездная аллея, за которой виднелся темный парк. Неделю назад в это же самое время в нем жестоко убивали Полину, ее студентку, а она преспокойно шла по парковой дороге, ни о чем не подозревая. Женя поежилась. Как хорошо, что сегодня Олег Дмитриевич, нет, Олег, оказался здесь и сможет ее подвезти. Не нужно будет одной идти через парк, который теперь пробуждал гнетущее чувство страха. Вдруг Женя увидела свет фар приближавшейся машины. Кто-то выруливал из-за поворота и подъезжал к университету. Кого могло принести сюда так поздно? Незнакомый автомобиль остановился прямо напротив Жени, и из него вышел человек, которого она меньше всего хотела и ожидала увидеть. Старший следователь.
– Ты чего торчишь здесь одна? – без предисловий начал он.
– А вам какое дело? – сразу выпустила шипы Женя. – Вас-то как сюда занесло?
– За тобой приехал.
– За мной? Арестовывать, значит, будете?
Тамерлан засмеялся.
– Только если будешь сопротивляться. Так что садись в машину и никаких разговорчиков.
– Вот ещё, – она смахнула с лица непослушные локоны. – Я коллегу жду.
– Коллеге придётся обойтись без тебя.
– Это вам придётся обойтись без меня, – парировала Женя.