Ампула Грина
Шрифт:
– Спасибо, я не могу. Режим, – деловито объяснила та.
– Умница. Талию бережешь, – похвалила Любаша.
– Берегу, – согласилась Грета. Обошла стол и уселась на подоконник между стеллажами. У нас за спиной.
Мне было неловко оглядываться на нее, и все же я не выдержал, один раз оглянулся. Будто случайно. Грета скинула сандалетки, одну ногу в желтом носочке поставила на подоконник, другую опустила и начала ей покачивать. На ноге я разглядел косые светлые царапины.
– У нас новый мальчик, – сказала Грете
– Салют, Грин, – отозвалась Грета. И у меня появилась причина оглянуться еще раз, чтобы пробормотать: "Салют…".
Толя шумно глотнул суп (которого "не будем") и спросил:
– Грета, а ремни зачем? Ты их нам принесла? Будешь нас записывать?
– А вы нашли хоть один шар?
– Но мы найдем…
– Тогда и поговорим… А ремни я отобрала у Игоря и Миньки.
– Зачем? – опасливо спросила Поля.
– Я их посадила под домашний арест.
– За что ты их, Греточка? – пожалела неизвестных Игоря и Миньку тетя Маруся.
– Вы не поверите, – с легким стоном сообщила Грета. – Эти ненормальные подрались!
– Святые угодники… – охнула тетя Маруся.
Света, кажется, тоже испугалась по правде:
– С ума сойти… Из-за чего они?
– Да какая разница!.. Пошли разрисовывать боковую стенку на доме у водокачки, в Катерном проезде, сейчас конкурс такой. Ну и не поделили чего-то. То ли места не хватило, то ли заспорили, о чем картина… Минька двинул Игоря локтем (говорит "отодвинул"), у того краска из банки на ногу плеснула, он Миньку кисточкой по носу… Ну и пошло… В итоге у Миньки синяк на скуле…
– Творческий конфликт, – сказала Любаша.
– Ага, «творческий»! Скандал на весь Инск… Мимо парень с камерой проходил, практикант с телестудии. Говорит: "Повторите, пожалуйста, эту сцену, я сниму сюжет для вечерних новостей. Сенсация для города" Они повторять не стали, но он все равно кое – что снял: картину недорисованную и фингал… Хорошо, что я узнала, позвонила Вите, а он в городскую управу… Теперь сидят. Еще и завтра будут сидеть…
"Командирша!" – подумал я. Даже с опаской. И шепотом спросил у Мая:
– А как это "домашний арест"?
– Ну, как. Скучают в доме, носу не высовывают. Пока она не выпустит…
– А кто караулит?
Он удивился:
– Зачем караулить, сами сидят. Раз виноваты…
Я подумал, что готов был бы все дни подряд сидеть под домашним арестом, если бы можно было остаться навсегда в городе Инске…
После обеда Грета увела Свету по каким-то делам, а меня Май спросил:
– Хочешь посмотреть альбом со старинными городами? Мне подарили недавно…
Я все хотел, если рядом с ним. Но вмешались Толь-Поли и заявили, что мы должны помочь им достроить индейскую хижину.
Глава 6
Мы
– Май, откуда ты столько знаешь? – уважительно сказала Поля.
– Господи, да в Информатории можно выкопать все, что хочешь! Вот научу вас забираться в него, сами будете…
Я, чтобы не молчать все время, спросил:
– Май, а чем Информаторий отличается от Интернета? Или ничем? Я в этом вопросе ни бум-бум…
Май будто обрадовался:
– Очень даже отличается! Прин-ци-пи-ально! Интернет это сеть, которая создана и обслуживается людьми. А Информаторий… он, говорят, возник сам по себе. Даже ученые пока не разобрались полностью… Понимаешь, как бы сама Земля стала впитывать в себя информацию. Особенно в свои кристаллические массы. Наверно, чтобы всю память сохранить на будущие времена. И каждый человек может в эту память внести все, что хочет. Любые свои тайны…
– А потом эти тайны выудят другие! – вырвалось у меня.
– Никто не выудит, если не знает пароля…
– Есть эти… хакеры… которые взламывают любые пароли, – вспомнил я.
– Это в Интернете! А с Информаторием такое дело не проходит! Нужен пароль не на математическом, а на совсем другом уровне. На эмо-цио-нальном. Тут как бы надо влезть в чужой мозг и в душу. А для этого надо про такую душу что-то знать… Вот если узнаешь, тогда Информаторий может сделать выброс. Но такое было всего два раза в человеческой истории. Да и то с согласия самих, кого испытывали. Эксперимент…
"А может, поэтому они так выматывают меня про письмо?" – мелькнуло у меня. И сразу все мысли – назад, про спецшколу, про допросы, про ампулу. Про то, «что же будет дальше»? Я будто очнулся от счастливого сна. Чуть не завыл от отчаяния. Выпрямился и сипло от подкатившихся слез сказал:
– Мне, наверно, пора…
– Куда? – удивились все разом.
– Ну… Май, ты же знаешь… Меня, наверно, ищут.
– Пусть ищут, – небрежно сказал Май. – Это ведь им надо. А не тебе…
Не мог я все объяснить. Поэтому пробормотал:
– Все равно ведь найдут… и сгребут…
Прямо на меня, снизу вверх, взглянула маленькая Поля. Серьезно так удивилась:
– Кого это можно сгрести в городе Инске?
– Да! – сказал Толя.
А Май будто засмущался и спросил:
– Разве тебе у нас плохо?
"Ох, не побежало бы из глаз, – подумал я. И… кажется, все-таки побежало. Чуть-чуть. Я закусил губу и стал смотреть на свои босые ноги. Тогда Май сказал полушепотом: