Амуланга

Впервые я увидела ее возле университетского гардероба в конце второго курса. Но я обратила на нее внимание вовсе не потому, что она стояла в обнимку с Артемом и он не сводил с нее восторженных глаз. Я бы даже сказала, щенячьего взгляда. На меня он никогда так не смотрел. Он вообще на меня никогда не смотрел. В те радостные для меня мгновения, когда мы пересекались с ним в коридорах университета, в буфете или в библиотеке, Артем не замечал меня. Наверное, потому что даже не помнил о моем существовании.

Судьба свела нас в лифте общежития. Мы застряли на целых полчаса. Наверное, это были самые счастливые тридцать минут в моей

Он опаздывал на встречу, нервно объяснял кому-то по телефону, что задерживается, потом несколько раз чертыхнулся, достал из кармана пиджака пачку «Дирола» и даже предложил мне. Я, привыкшая к своей постоянной роли невидимки, растерялась оттого, что меня заметили, и задала ему самый глупый вопрос на свете: «Это вы мне говорите?» Как будто с нами в лифте был кто-то еще.

Артем рассмеялся. Наверное, сразу понял, что перед ним стоит неудачница, которую парни не видели в упор даже на расстоянии в полметра. Он протянул мне жвачку и с улыбкой ответил: «Вам, девушка, именно вам!»

И в тот самый момент, когда его серые смеющиеся глаза, словно Божественный Свет, озарили темный, мрачный туннель под названием «Моя Жизнь», я влюбилась.

Артем рассказал о том, как только что опоздал на важное собеседование в редакцию журнала путешествий, но он не унывал и даже шутил, а потом произнес одну фразу, которую я запомнила на всю свою жизнь.

«Мы живем в мире безграничных возможностей. Это люди сами ограничивают себя».

Остаток времени в вынужденном заточении в лифте мы провели за разгадыванием шарад и ребусов. Артем оказался любителем загадок, и мне стало очень приятно, когда он похвалил меня за то, что я моментально ответила на одну из его самых сложных задач.

«Ты залезла в вертолет, сзади оказался слон, а спереди – мотоцикл. Где ты находишься?» – спросил он у меня.

Оказалось, никто из его знакомых ни разу не назвал правильный ответ. Я стала первой, кто предположил: «Может, на карусели?» От восхищенного возгласа Артема я зарделась и растаяла.

Я была готова просидеть с ним в этой душной кабинке целую вечность, смотреть в его красивые серые глаза и разгадывать дурацкие загадки. Но пришел лифтер и украл у меня драгоценные минуты счастья.

На прощание Артем подмигнул мне и поспешил на свое собеседование. Я смотрела ему вслед и, наивная, думала о том, что теперь при встрече мы будем здороваться, и когда-нибудь он, возможно, даже спросит, как мои дела.

Но для него, самого популярного третьекурсника, я была всего лишь одной из множества его поклонниц – дурочек, мечтающих хоть разок сходить с ним на свидание и отломить хотя бы маленький кусочек его внимания. Только такие, как я – деревенские простушки с излишним весом, конопатым лицом и очками на пол-лица, с дурацким именем Антонина, которое я ненавидела с самого детства – существовали где-то в другом измерении, на другой планете или даже в другой галактике, ведь в его мире Идеальных людей таким, как я – неудачницам, места не было.

Так вот, на нее я обратила внимание вовсе не из-за Артема. Ее вообще трудно было не заметить. За всю свою жизнь я не встречала девушек красивей, ей только короны и атласной ленты с титулом «Мисс Вселенная» не хватало. Такая живая, чувственная, с дикой, необузданной красотой, и в то же время похожая на фарфоровую японскую аниме-куколку. Самое удивительное – на ней не было ни грамма косметики, но она оставалась такой яркой и притягательной, как будто излучала свет и стояла в его ореоле.

Я бы тоже хотела иметь такие густые черные как шелк волосы, струящиеся каскадом по спине, белую кожу и лучистые изумрудные глаза – огромные и раскосые, как у кошечки. Только вот кожа у меня смуглая, волосы рыжие, а глаза темно-карие. Конечно, можно было бы перекраситься в брюнетку, но темный цвет мне абсолютно не идет. Я даже как-то нарочно примеряла парик в магазине. И поменять цвет глаз с помощью контактных линз не удавалось, потому что не изобрели еще цветные линзы специально для темных глаз с такими диоптриями, как у меня.

А потом я узнала, что у нее красивое необычное имя Кермен.

Я являлась ее полной противоположностью – у нее было все, о чем я мечтала, а у меня было все, чтобы считаться самым жалким существом на свете.

Вот тогда я и поняла, как выглядит Идеал.

Уже потом, оторвав от этой необычайной девушки взгляд, я заметила рядом с ней Артема. Именно в тот момент я осознала две важные вещи.

Первая – теперь, когда рядом с ним Кермен (или Белочка, как он почему-то называл ее), Артем никогда в жизни даже не взглянет на меня.

Вторая – нужно что-то срочно делать с собой, менять свою жизнь, себя и еще раз свою жизнь, ведь так дальше жить нельзя.

Тогда я еще не знала, что благодаря Кермен всё в моей жизни изменится. Благодаря этой Белке я скоро умру. Меня убьют так жестоко и хладнокровно, распотрошив все мои чувства и вывернув их наизнанку. Я покину свою галактику неудачников, и никто обо мне и не вспомнит. Благодаря Кермен со мной произойдет то, ради чего стоило появиться на этом свете. Вспыхнуть ярко как звезда и полететь с небес, раскинув руки, прямо в объятья пропасти со словами «Спасибо, Кермен! Спасибо, Кермен! Спасибо…».

Белка уже полчаса бродила по пустынному супермаркету, толкая перед собой тележку и набирая в нее сладости. К пяти упаковкам шоколадных эклеров она положила несколько коробок с печеньями «Oreo», зефир «Шармэль», творожные кольца и двинулась дальше в поиске консервированных персиков. Теперь только такую еду можно было найти в ее вечно пустом холодильнике. Белка уже давно не питалась дома и не помнила, когда в последний раз включала плиту. В ее сумасшедшей жизни все было не так. Даже солнечный свет за последнее время видела только в прошлом году. Да, точно, пару недель назад, когда ездила покупать новогодние подарки.

Уже давно ее постоянными спутницами были ночь и темнота. Когда обычные люди, намаявшись за день, видели сны в уютных постелях, для Белки только-только наступал рабочий день. Она, словно вампир, выползала из своей берлоги на Мичуринском проспекте, когда город укутывался в темное пуховое одеяло суровой ночи, и возвращалась домой задолго до рассвета, а когда просыпалась, за окном уже снова ложились сумерки. И так продолжалось изо дня в день в течение последних месяцев. С ней повсюду рядом находились зима, мрак и литры «Адреналина Раш». Она умудрилась найти себе в Москве долгую полярную ночь. Только северного сияния не хватало, о котором мечтала в детстве с подружкой Алисой.