Амулет

Бибби Джеймс

В это утро, спустившись вниз, сержант обнаружил, что она колдовала на кухне, готовя завтрак. Обуреваемый дурными предчувствиями, он собирался прошмыгнуть мимо незамеченным, но старушка оказалась проворнее внука и, схватив незадачливого парня за ухо, втащила на кухню. Поставив перед ним тарелку с беконом, яйцами и колбасой, она приказала все съесть, пообещав в противном случае вздрючить его как следует.

Раси нехотя подчинился. На этот раз бабка использовала самые обычные продукты, и будь они приготовлены правильно, то завтрак получился бы питательным и вкусным. К несчастью, она забыла включить плиту, и поданная ею еда осталась

полуфабрикатом. С сырыми яйцами Раси разделался легко, а вот сырая колбаса и бекон не первой свежести представляли серьезную проблему.

Ситуация усугублялась еще и тем, что бабка хранила колбасу в ящике у себя под кроватью. За два месяца хранения в подобных условиях колбаса приобрела странный цвет и воняла, как корма протухшей канализационной крысы.

Так что в очередной раз Раси пал жертвой слабоумия своей бабки, предоставив патогенным микробам свой желудочно-кишечный тракт в качестве испытательного полигона.

Не менее получаса провел сержант, скрючившись в уединении персональной кабинки пыток, напрочь забыв о существовании внешнего мира. Поглощенный агонией, он не слышал, как охранник ушел, предупредив, чтобы в приемную сержант возвращался самостоятельно. Не слышал он и того, как заведение посетили еще два человека, но жуткие звуки, доносившиеся из-за двери, заставили их забыть о своих намерениях. Его телом владела боль, а умом – мечта сбросить бабку с высокого утеса и завалить сверху камнями.

Мало-помалу боль отпустила. Кишечник опорожнился и получил облегчение. Сержант продолжал сидеть на стульчаке и пыхтеть, чувствуя себя не более активным, чем овечий выкидыш. Только тут он сообразил, где находится, и вновь ощутил биение жизни вокруг. Дверь в туалет открылась, и кто-то вошел в умывальную. После непродолжительной паузы незнакомец чиркнул спичкой и, смачно затянувшись табачным дымом, удовлетворенно хмыкнул. Немного погодя дверь снова открылась, и кто-то сказал:

– Ах вот ты где.

В приглушенной интонации говорившего прозвучала неприкрытая угроза. Таким тоном обычно произносят: «Чего вылупился?» или «Гони кошелек!»

Раси не видел обладателя голоса, но четко представил себе его облик: бритый череп со шрамами на лице, безумный буравящий взгляд, сфокусированный на вашей переносице перед нанесением решающего удара с целью сровнять досадный выступ на вашем лице со щеками.

– Я искал тебя повсюду, – продолжил тот же голос.

Сержанту очень не хотелось бы оказаться на месте того, к кому были обращены слова. Но тут в разговор вступил второй собеседник.

– Да? – прорычал он, и Раси пробрала дрожь.

Второй голос показался еще ужаснее. Он мог принадлежать человеку, который в детстве развлекался тем, что отрывал паукам ноги, а став взрослым, понял, что проделывать это с людьми куда интереснее.

– Да. Шеф просил проинформировать, что легавые кое-что пронюхали. Если будут спрашивать, в «Чудаковатом дворе» мы никогда не появлялись, понял? И за ее высочеством не гонялись. И даже никогда ее не видели. Мы вообще ничего и никогда не видели. Усек?

– Усек. Чисто без проблем.

– Ладно.

Дверь закрылась, а Раси сидел, затаившись, в своей зловонной кабинке, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам. Второй мужчина, по всей вероятности, что-то мыл в раковине. Раси боялся дышать. Хотя сержант не отличался сообразительностью, но даже он понимал, что после разговора, содержание которого заговорщики хотели бы сохранить в тайне, внезапное появление полицейского их вряд ли обрадует.

Он слышал, как мужчина, возившийся в умывальной, закрыл кран, и раковина с шумом засосала остатки воды. Раздались шаги, и Раси перестал дышать совсем, потому что шаги направлялись в его сторону. Мужчина остановился перед дверью его кабинки. Сержанту повезло, что он успел освободить кишечник, иначе сработал бы оборонительный инстинкт. В следующее мгновение, описав в воздухе дугу, на его голое бедро приземлился дымящийся окурок.

Сержанту каким-то образом удалось не отреагировать на полет сигареты. Продолжая сидеть неподвижно на унитазе, он напряженно вслушивался в звуки по ту сторону двери, стараясь угадать, что там происходит. Занятый этим делом, он не заметил, как затлели его лобковые волосы. Тем временем его мучитель энергично выдохнул из себя воздух, обдав Раси облаком густого табачного духа. Затем, к его облегчению, человек повернул обратно. Дверь открылась, и шаги стихли.

Раси, подогреваемый языками пламени, объявшими низ живота, вылетел из кабинки со скоростью молнии и, путаясь в спущенных штанах, в четыре огромных прыжка достиг умывальников.

Когда минутой позже в туалет наведался один из королевских лакеев, его глазам открылось любопытное зрелище: сержант следственного отдела кумасской полиции сидел в наполненной водой раковине, свесив через край ноги с болтающимися ниже колен брюками, и на губах блуждала счастливая улыбка человека, получившего, наконец, долгожданное облегчение…

Инспектор следственного отдела Трасса проникся к Миалу неприязнью с первой минуты, как только они поздоровались за руку.

Принц стиснул пальцы полицейского с такой силой, что у последнего хрустнули суставы. Подобное рукопожатие выдавало в нем человека, желающего доказать свое физическое и моральное превосходство. Его холодность, недоброжелательность, высокомерная манера держаться и привычка взирать на всех свысока, словно перед ним не люди, а более примитивная форма жизни, дополняли портрет. С такой характеристикой он едва ли мог рассчитывать на победу в конкурсе «Самый популярный представитель аристократии».

Миал встретил Трассу в неприлично роскошных апартаментах, предоставленных в его распоряжение и расположенных в одной из самых высоких башен дворца. На беседу с сыщиком он отвел несколько минут.

После обмена дружескими рукопожатиями он уселся в мягкое кресло, обитое пурпурным бархатом, по одну сторону от которого находился советник, по другую – капитан личной охраны. Другие стулья в помещении отсутствовали, так что Трассе пришлось стоять.

Сначала инспектор задавал вопросы в тактичной и уважительной форме. Миал давал бесстрастные, но учтивые ответы. Говорил он коротко и сжато. Речь шла о Макоби и Де Венчасе. Но маска благовидности продержалась недолго.

Чутье подсказывало Трассе, что Макоби каким-то образом причастна к убийству полковника. Более того, он считал ее чуть ли не главным действующим лицом. После того, как Миал подтвердил намерение жениться на принцессе, уверенность инспектора в своей правоте значительно выросла, поскольку нашлось объяснение поведению девушки. Принцесса обладала прямолинейным и решительным характером. Если полковник Де Венчас представлял угрозу для ее будущего мужа, то, по мнению Трассы, она могла взять на себя функцию правосудия.