АН -7

Безбашенный Аноним

— Ну, так уж прямо и пальцем? — Велтур рассмеялся.

— Хорошо, уговорил — двумя! — хохотнул я, — Но смысл ведь ты понял? Хоть и не полис у нас, но один же хрен звиздюшка, и хрен ли тут делить её на развитый столичный округ и на засранную мухами провинцию? Если уж развивать, так всю страну — невелика она у нас, хвала богам. И нахрена нам эти столичные обезьяньи понты перед собственным же народом? Срамотища же, в натуре!

— Ясно, с этим — понял. А как будем с очерёдностью новых дорог?

— Так, как и нужно было с самого начала. Помнишь же сам, сколько мы наелись говна с этой вечной нехваткой инструмента? Ну так и нахрена мы будем опять наступать на те же самые грабли? Первым делом строим дорогу между Оссонобой и Лакобригой и начинаем её от Лакобриги, с которой и поставляется инструмент. У нас же сезон штормов на носу, и на морские перевозки рассчитывать нельзя. Сколько дороги построим —

по ней же и инструмент подвезём как раз туда, где он и нужен. А если у нас ещё люди останутся не задействованные, так от Лакобриги можно и на запад вдоль побережья дорогу начинать — один же хрен потом понадобится. Вот так надо, если по уму, и это я хотел отстоять.

— Понял! Значит, на этом я и упрусь рогом. Тогда — всё. Но приятного аппетита тебе желать, наверное, уже поздновато?

— Да, теперь уж, скорее, приятного пищеварения, — и мы с ним рассмеялись.

Я и в самом деле уже доедал, а учитывая, что говорил больше я, чем шурин, он тем более должен был доесть свой обед прямо у аппарата. Доели уже в основном и дети, так что вернулся я за стол просто поклевать с ними фруктов и хотя бы уж таким манером чисто символически изобразить нормальный семейный обед.

— Вот это вот и есть реальная политика, — пояснил я мелюзге, которая слыхала если и не всё, то почти всё, и поняла из услышанного не так уж и мало, — Но вы учтите и то, что не во всём с нас надо брать пример. Сиятельный Рузир — старший сын и наследник нашего царя, а значит — наш будущий царь. Мы с дядей Велтуром были очень раздражены трудностями государственных дел, и из-за этого не очень-то почтительно отозвались и о самом сиятельном, и об его свите, да и вообще не слишком выбирали выражения, — дети понимающе захихикали, — За нами такое водится, но это — не тот пример для подражания, который мы хотели бы вам показать.

— Даже если всё это правда? — спросил Икер, набравшись смелости.

— Да, и в этом случае тоже. Особенно, если правда. Жизнь — штука сложная…

Мы, конечно, обсуждали меж собой разные варианты, и по всем им выходило, что такой царь, как Рузир, будет самым натуральным стихийным бедствием и для нас, и для страны. Подумывали уже и о постановке перед Миликоном вопроса ребром — хрен ли это за наследник престола, с которым одна головная боль? Млять, и мы ещё сами в своё время прикрывали его щитами от лузитанских стрел! Я ведь рассказывал об этом? А ведь промедлили бы тогда буквально чуток — и был бы, вполне возможно, нормальный пацан в наследниках вместо этого ходячего недоразумения. Не хотелось бы доводить ситуёвину до экстрима наподобие неудачного падения с лошади, поедания не тех грибов или столь же хрестоматийного апоплексического удара табакеркой в висок, но должность монарха — наследственная по определению, и решать — Миликону. Как решит, так тому и быть, и это — слишком взрослые дела, чтобы грузить ими детвору…

Я ещё успел немного пообщаться с детьми, но гораздо меньше, чем хотелось — сначала пришли три промышленника, которым в министерстве сказали, что после обеда меня не будет, а вопросы — срочные, и их пришлось решать сходу, за ними — два клиента, а клиентела в античном мире, как я уже упоминал — это святое, так что клиенту тоже хрен откажешь в приёме. А потом — пора было уже собираться в лагерь к страдальцам-юнкерам.

— Ну куда ты им столько набрала? — собранные Велией гостинцы для пацанвы заполнили весьма нехилый баул, — Они же там на том же самом пайковом довольствии, что и у солдат, а солдаты там — непростые, и нагрузки у них не легионные, а по нагрузкам и паёк. Не голодают они там.

— Пусть хоть полакомятся вкусненьким — в пайке же этого нет?

— Это ты называешь "полакомиться"? — я взвесил баул в руке.

— Так они же не сами всё съедят, а и с товарищами поделятся, и с девчонками — сколько там каждому-то достанется?

— Ты думаешь, ты одна побаловать их вкусненьким решила?

Я как в воду глядел. Не успели собраться, как и от Хренио посыльный с таким же почти баулом для его пацанов нарисовался, а следом за ним — ещё и от Аглеи с двумя примерно такими же для бывших "гречанок", так что кроме слуги и охраны мне пришлось прихватить и вьючного мула…

Лагерь тарквиниевских наёмников для начала обучения наших юнкеров вместо легионного армейского был выбран вовсе не из какого-то особого садизма. Просто он был более подходящим как по организационным соображениям, так и для наиболее надёжного обеспечения секретности. Во-первых, кадетский корпус исходно замышлялся в Нетонисе на Азорах, не имеющих никакого отношения к царству Миликона, и уже одно только это делало его тарквиниевским, а не царским. То, что в силу не зависящих от нас причин наш отъезд в Нетонис задерживается на год, ничего в

этом не меняет. Любое военно-учебное заведение является ещё и воинской частью, и коль скоро это часть тарквиниевской ЧВК, в чьём ещё лагере ей уместно временно разместиться? Во-вторых, хоть жизнь и вынудила нас скорректировать учебную программу нашего первого юнкерского потока, в ней один хрен остаётся на этот год немало такого, чего абсолютно нехрен видеть и слыхать лишним глазам и ушам. И уж всяко лучше, когда все эти свидетели — люди Тарквиниев, давшие им присягу и ценящие свою службу именно у них. Ещё лучше то, что отборные бойцы ЧВК предназначены главным образом для небольших спецопераций, и специфика их службы предполагает в числе прочего привычку не задавать лишних вопросов и не болтать с кем попало об увиденном и услышанном на службе. Их особо серьёзная выучка в сравнении с обычными армейскими легионерами — тоже полезна, конечно, но в данном случае просто дополнительный бонус к причинам поважнее. Даже мне, далеко не последнему человеку в клане Тарквиниев, попасть в лагерь не так-то просто. Не важно, что я присутствовал при его строительстве и не раз уже в нём бывал, так что знают в нём и меня самого, и Бената, начальника моей охраны, и даже моего слугу. Орднунг один хрен юбер аллес. Ни старший часовой, ни его напарник не спускаются проверить мой пропуск, а вызывают дежурного центуриона. Тот знает меня ещё лучше, чем солдаты, но я вручаю ему пропуск, он сверяет его с образцом, и лишь после этого он, вернув мне ксиву, достаёт и разворачивает передо мной маленький свиток с текущим суточным паролём. А так, с виду — лагерь как лагерь…

— Досточтимый! Учебная центурия построена и готова приступить к занятиям! — доложил центурион-инструктор.

— Хайль Тарквинии! — выкрикнул строй, полностью состоящий из знакомых по весеннему школьному выпуску харь.

— Приветствую вас, господа юнкера! — обратился я к строю.

— Приветствуем тебя, досточтимый! — ну, спасибо хоть, не приснопамятное по тому прежнему миру отечественное армейское "гав-гав-гав-гав", гы-гы!

— В учебную палатку — командуй, почтенный.

— Кто приказал вам нарушить равнение?! — рявкнул центурион строю, — Задрочу! Выровнялись! Центурия — поворот направо! В учебную палатку, бегом — марш!

Млять, их тут даже рассаживаться приучили по ранжиру, то бишь по росту!

— Пусть рассядутся так, как сидели в школе, — распорядился я, — И пусть так же и сидят на таких занятиях впредь, — орднунг орднунгом, но с ума-то нахрена сходить?

— Центурия — встать! Вы слыхали, что сказал досточтимый?! Выполнять! И горе тому, кто впредь посмеет сесть иначе! Аттставить смех в строю!

— Вольно, почтенный, мы уже не на плацу, — я сам едва сдерживал смех, — Итак, ребята и девчата, мы с вами снова встретились. По-хорошему, конечно, эта наша встреча должна была произойти ещё месяц назад. Но, как вы знаете, у этой задержки были веские причины. Мы и сейчас ещё не приноровились к этим переменам так, как нам хотелось бы, но постепенно, надеюсь, войдём в нормальный режим. И ещё я надеюсь, что за этот месяц из вас ещё не выбили всех ваших школьных знаний, и нам с вами не придётся повторять всё заново, начиная с программы первого класса, — юнкера рассмеялись, а мне пришлось дать отмашку центуриону, чтобы не усматривал в этом нарушения дисциплины, — Сегодня у нас с вами вводное занятие, после которого вам будет понятнее многое из того, что вам ещё предстоит узнать. На моём предмете в школе мы с вами говорили на последнем уроке и о многослойности миров, и о вполне возможном бесконечном множестве параллельных реальностей. Теперь, когда вы сами состоите на службе у Тарквиниев и дали им присягу, в которой говорилось и о хранении доверенных вам тайн клана, нам с вами пришло время вернуться к этому разговору. Параллельные реальности не только существуют сами по себе, но ещё и влияют друг на друга, и это не обязательно может происходить только в синхронные моменты времени. Будущее одной реальности может повлиять на прошлое другой, а может случиться и наоборот. Закономерности подобных явлений не изучены, и все они проходят у нас пока по разряду паранормальщины. Если вы поднапряжёте память, то вспомните о скелете небольшого морского ящера, который раскопали при постройке дороги в слое, датированном после того, в котором ему полагалось обитать. Это даёт нам основания предполагать, что его вид мог пережить вымирание, но малочисленность таких находок позволяет предположить и другое объяснение — паранормальный перенос именно этого ящера из "своих" времён своей родной реальности в "чужие" для его собратьев по виду времена параллельной реальности. И как вы сами понимаете, человек — тоже хоть и своеобразное, но животное, и всё, что может происходить с животными, точно таким же образом может происходить и с людьми…