Анафема
Шрифт:
Опиум начал действовать.
— Благодать снизошла!! Братья и сестры, воспрянем духом и плотью! Он принял, жертву, Он не закрыл мои уста! Вечная Истина с нами! Близится Царство Правды!
Обращенные счастливо смеялись, как дети, обнимались, что-то неразборчиво говорили друг другу. Легостаев и сам почувствовал действие наркотика. В голове зашумело, мысли то неслись вскачь, то лениво текли, как полноводная река. Он воздел руки, украдкой вдохнув нашатыря из припрятанного в рукаве специально на такой случай пузырька. Гадостно-свежая игла омерзительной вони вонзилась в
— Сегодня нас стало больше! Два человека, когда-то несчастных и одиноких, влились в нашу семью, стали братьями для всех! Обнимем же их и разделим с ними нашу Благодать!
Новообращенные плакали от умиления. Подготовлены они были на славу.
Закончив церемонию, Легостаев вернулся к себе. Возбужденные и посвежевшие, Обращенные разошлись по кельям для вечерней трапезы и молений. Благодать не скоро отпустит их — у Ахмета хороший порошок. Дорогой, но хороший. А сестрам сегодня предстоит особый вечер: каждая из них втайне верит, что раб Александр или раб Валерий выберет ее.
Наместник усмехнулся про себя. Раб Александр в свои шестьдесят два вряд ли чересчур темпераментен, а вот Валерий вполне способен ублажить истосковавшихся сестер со всем пылом юности. Неопытной юности…
Легостаев переоделся, сел за компьютер. Церемония церемонией, но о делах тоже нельзя забывать. Первым делом он проверил счета.
Неплохо. Поступили пожертвования от Фонда «Свободы совести», — эти ребята всем мало-мальски заметным сектам отстегивают понемножку. Черт его знает, из каких соображений, да и не важно. Дареному коню в зубы не смотрят.
Из банка «Авангард» пришел перевод — зарплата пятерых работающих Обращенных. Кое-какие счета требовали оплаты, в первую очередь коммунальные. Хотя такого ни разу и не случалось, Легостаев панически боялся оказаться однажды в темном и холодном доме вместе со всей своей полутысячей Обращенных. Неизвестно, что может взбрести им в головы.
Пиликнула трубка. Легостаев посмотрел определитель, поднес телефон к уху:
— Благодать тебе, раба Алина.
— А… да… это я, Единственный. Ка… как вы узнали?
— Ты сомневаешься в силе духа, которую Он дает самому верному своему слуге?
Только он, Наместник, был слугой Предвечного. Остальные именовались рабами.
Раба Алина испуганно залепетала:
— Простите, Единственный! Я… я не хотела. Простите, меня, простите!
Боже ты мой, как легко поддерживать в неискушенных прогрессом пенсионерках веру в свою нечеловеческую сущность! Раба Алина, ранее — Алина Захаровна, упаковщица фабрики «Красный Октябрь», приехала в Москву по лимиту, полжизни отпахала на родное предприятие за копеечную зарплату и получила-таки, в конце концов, вожделенную московскую квартиру. С трудом скопила на кое-какую мебель да маленький цветной телевизор. Ни о каких других достижениях цивилизации, вроде АОНа, она и слыхом не слыхивала.
— Что ты хотела сказать, раба Алина? Голос в трубке сделался заискивающим:
— Я… я нашла покупателя на квартиру. Сегодня звонил один мой знакомый…
Алина Захаровна, то и дело запинаясь, принялась объяснять. Что-то о своем давнем друге, сын которого работает в риэлторском агентстве. Якобы у парня есть хороший клиент, и он хочет провернуть все дело полюбовно, чтобы не переплачивать.
— …он звонил мне утром, сказал, что документы готовы и через несколько дней я уже смогу получить деньги. Я… старалась, Единственный.
— Что ж, твоим братьям и сестрам будет радостно это слышать, раба Алина. Мы сможем наконец подновить южную стену. А если будем экономными — остаток пойдет на постройку лесной Обители. Возможно, и тебе там найдется место. Благодать не оставит тебя, раба Алина, но и ты должна стараться во славу Его. И помни: Он не любит ленивых!
— Я все сделаю, Единственный, все! Спасибо! Да воссияет Благодать на твоем пути!
— Да воссияет. Помни мои слова, раба Алина.
Легостаев отключился, прервав горячие заверения собеседницы. Он улыбался. Конечно, он пожурил Алину Захаровну за медлительность, но не сильно — на самом деле он был доволен. Двухкомнатная квартира в Кузьминках — это тысяч пятьдесят, а то и все восемьдесят. Хватит и на ремонт, и на кое-какие закупки для строящейся Обители, а большая часть пойдет лично ему, Легостаеву. Пай за строящийся коттедж пора вносить, да и вообще…
Он удовлетворенно откинулся в кресле, провел рукой по волосам, подмигнул своему отражению в зеркале. А что? Еще молод, некрасив, но, как говорится, интересен, а теперь еще и не беден. Какая вертихвостка откажется? Да и среди Обращенных бывает иногда на что посмотреть. Редко, но бывает.
Сходить, что ли, в женские кельи, пока эти двое не нагрянули за свежатинкой?
Ладно, успеется. Дела прежде всего.
Легостаев открыл журнал, проверил записи о приводе новых братьев. На этой неделе пока всего двое. Маловато, конечно, но на бесптичье… Да и неделя еще не кончилась.
Первого привел раб Константин. Ну наконец-то и этот начал приносить пользу. Наместник отметил на полях поощрить его. Скажем, направить в женские кельи вне очереди. Или одарить Благодатью. Хотя нет — дорого. Пусть уж утешит какую-нибудь вдовушку типа той же рабы Инги.
А вот второго окрутила раба Люда, Людмила Аркадьевна. Ее, чуть ли не единственную, Наместник иногда называл по имени-отчеству, хотя среди Обращенных попадались женщины куда как постарше. Заслужила. Вот кого точно стоит одарить Благодатью: она за этот месяц уже третьего приводит. Молодчага! Бойкая тетя.
Напротив имен остальных пока стояли пропуски. Наместник нахмурился, бегло просмотрел записи за прошлые месяцы.
Да-а… Кое-кто не старается. Вот, например, эта молодуха, раба Евгения. Сколько раз можно говорить: Предвечный ждет от каждого Обращенного по новому брату или сестре в месяц! А у рабы Евгении — который раз ничего! Какой смысл от такого послушания!
«Он, Предвечный, Пребывающий Вовне и Навсегда — всеблаг и всепрощающ».
Легостаев хмыкнул: каких сил стоило придумать всю эту галиматью! «Пребывающий Вовне и Навсегда»… надо же было такое измыслить! Но верят же!